— Конечно, я буду настаивать. Думаю, будет неплохо, если я там, на месте, еще раз скажу о нашей дружбе. Но…
— Ты должен этого добиться! — Гаммер вошел в раж. Он обнял Рюдигера так, что у того ребра затрещали.
— Последнюю разопьем только с тобой, — уговаривал он утомленного Рюдигера, размашисто хватая бутылку. Удар ладонью в дно — и пробка пулей вылетела из горлышка.
— Твое здоровье, Фридрих! Нас им не одолеть. Только зря ты мне не дал положить тех полицейских на лопатки. Нехорошо с твоей стороны. Какого им черта надо было на нашей шахте?
Он сделал несколько больших глотков и передал бутылку Рюдигеру.
— Будь здоров, Юле! — Рюдигер тоже выпил прямо из бутылки. — Праздник так праздник! А насчет полиции ошибаешься. Ты ведь сам смекнул, что ее специально вызвали. Позже, когда мы сумеем убедить большинство, тогда поговорим об оставшихся.
— Чепуха! — заорал Юле.
— Да пойми ты, — Рюдигер заставил его сесть, — девять тысяч проголосовали сейчас на всех шахтах. Это проняло господ из генеральной дирекции куда крепче, чем два избитых полицейских. Девять тысяч, целая армия! За них идет нынче борьба.
— Ты, конечно, прав. — Юле даже вспотел. — Но так трудно…
— Трудно, разумеется, но игра стоит свеч, — Рюдигер объяснил, за что идет борьба и почему стоит бороться. Он развеселился и начал язвить. Лора бросила на него долгий взгляд. Но он только рассмеялся.
Один лишь молодой Брозовский сидел в этот вечер молча в сторонке. Он грустно смотрел в свой стакан. Такая поездка! Везет же этому Рюдигеру, быть бы на его месте…
Вскоре Рюдигера, как и его товарищей по путешествию, охватило лихорадочное нетерпение, но он изо всех сил старался держаться спокойно. Познань, Варшава, обширные восточные области Польши, советская пограничная станция Негорелое, первые часовые с красной пятиконечной звездой на шлемах, Смоленск, Березина и, наконец, Москва — златоглавая столица, древний Кремль с золотыми куполами, и под его стенами на Красной площади — великий Ленин, всколыхнувший весь мир…
Товарищи из Рурского угольного бассейна, из Цвиккау, Аахена и Барзингхаузена, шахтеры, добывающие бурый уголь под Цейтуцером, с открытых выработок Биттерфельда и Зенфтенберга, забойщики из каменноугольных шахт в Сааре и из рудников Вестфалии, откатчик из битумной шахты в Оберрёблингене и его сосед из Нижней Баварии, горняк с калийных копей Рёна и товарищ из Штасфурта, рудокопы из Зигерланда и забойщик с мансфельдских шахт — пятьдесят два часа спорили они, от Берлина до самой Москвы, два дня и две ночи. О сне никто и не думал.
