Капеллан замка — отец Огюст, был мал ростом и худощав. На заострённом, с тонкими, нервными чертами лице, светились маленькие живые глазки. Ингеборге он напоминал тощую, голодную крысу. Но при этом пожилой священник был не суетлив и в отличие от других её тюремщиков, совсем не глуп. Она понимала, что на самом деле он был опаснее всех остальных вместе взятых.
Он задержался на пороге и вежливо осведомился:
— Я могу зайти мадам?
— Конечно, святой отец, — Ингеборга уже поняла почему он пришёл к ней в столь неурочный час. Наверняка Брюнель нажаловался, что она пугала его пытками и священник пришёл выяснить в чём собственно дело.
— На лестнице в ваши покои так темно, что я чуть не упал, — сказал капеллан подходя к столу и ставя свечу. — Скажите, вы намеренно приказываете не зажигать свет, чтобы кто-нибудь свернул себе шею?
Она внимательно посмотрела на него, пытаясь понять шутит он или говорит серьёзно, но так и не определив это, по бесстрастному, постному лицу священника, ответила:
— Именно, святой отец. Жду пока кто-то сломает шею, а потом я его съем.
Может шутка и была не очень удачна, но всё же это была шутка, однако отец Огюст даже не улыбнулся.
— Вы напрасно иронизируете мадам, — сухо, как всегда сказал он. — О вас и так ходят разные слухи среди сервов по окрестным деревням.
— Вы как будто издеваетесь надо мной, капеллан? — Ингеборга откинулась на спинку кресла. — Вам прекрасно известно, что при том содержании, которое назначил мне ваш щедрый король, я вынуждена экономить на всём. В том числе на факелах и свечах.
— Упаси господь, мадам! — священник поднял глаза и смиренно сложил руки на груди. — Я не думал издеваться над вами или вашим печальным положением. Равно как и не собирался обсуждать с вами решения его величества. Но если ваше положение столь плачевно, то вы же можете удалить от себя двух из четырёх ваших служанок. Когда вам придётся кормить лишь двоих, ваше финансовое положение несомненно улучшится.
Ингеборга почувствовала, как в ней закипает гнев. Стиснув ладони в кулаки, она какое-то время сидела, борясь с искушением запустить подсвечником в голову капеллана. От него не укрылось её движение и он уставившись на неё своими крысиными глазками, продолжал.
— Я ничем не хотел вас обидеть, мадам, — сказал он. — Я осведомлён о вашем положении и просто пытаюсь помочь вам найти компромисс. Вы же сами говорите, как тяжело вам всё оплачивать.
— Помочь мне? — высоким, злым голосом переспросила королева. — О, я понимаю вас, святой отец. У вас же есть распоряжения, попытаться лишить меня последних близких мне людей, не так ли? Этого хочет король? Или я ошибаюсь?
