Брюнель захлопнул рот, так что клацнули зубы и затравленно посмотрел на неё.
— Вы ведёте себя неподобающе мадам, — наконец каким-то жалобным голосом проговорил он. — Вы то знаете, что это неправда. Я вас охраняю, оберегаю от беды, а вы… — он замолчал.
— Я помню об этом сэр, — примирительным тоном произнесла Ингеборга. Делать из этого негодяя непримиримого врага, было всё-таки не в её интересах. — Но и вы должны помнить, что как бы там ни было, я — королева Франции. Поэтому советую вам никогда больше не пытаться угрожать мне и не указывать что делать, — помолчав, она заговорила уже совсем спокойно. — И поверьте мне сэр, чем меньше вы будете докладывать мессиру де Монжену, тем спокойнее будет ваша жизнь.
— Но я не могу мадам, — Брюнель говорил уже с какими-то доверительными нотками в голосе. — Вы не знаете Монжена. Он всё всегда вынюхивает, всё знает и обо всём догадывается. Я не могу его обманывать.
Он понизил голос и сказал тоном заговорщика:
— Я всегда готов служить вам мадам. Я ваш друг… больше чем кто бы то ни было другой, а вы меня так… — голосом обиженного ребёнка, закончил он.
«О Один! Какой же он всё-таки дурак!» — мысленно воскликнула Ингеборга.
— Служите королю, сэр Дамиен, — сказала она. — Этого вполне достаточно. А обманывать мессира де Монжена, я вам не предлагала. Просто не надо докладывать ему обо всех мелочах. Этим вы облегчите жизнь в первую очередь самому себе. Вы меня понимаете?
— Да мадам, — мрачно проронил Брюнель и отвернувшись от неё пустил коня размашистой рысью.
* * *
Когда они добрались до замка, уже совсем стемнело. Оставив коня заботам рыцарей, Ингеборга со служанкой поднялась в свои покои. Она велела приготовить ванну и ужин и когда Гретхен убежала выполнять распоряжения, королева устало опустилась в кресло. Перед ней на столе лежала книга и горела свеча, единственная свеча освещавшая её столовую. Свет от двух факелов горевших возле входа, практически не доставал до противоположного конца комнаты, а на свечах она уже привыкла экономить. В последнее время она привыкла экономить на всём. Она очень не хотела отпускать от себя последних, дорогих её сердцу и верных служанок и потому вынуждена была беречь те жалкие средства, которые отпускала ей казна.
Ингеборога рассеянно листала книгу не желая напрягать зрение, когда в дверь постучали. Она ответила и слегка скрипнув петлями, в комнату вошёл человек со свечой в руках. Он был одет в серую рясу подпоясанную простой верёвкой. На точно такой же верёвке, с шеи свисал большой крест.
