Однажды после очередной февральской метели бригада вышла расчищать снег на озере, потом стали лепить снеговика и воздвигли здоровущую снежную бабищу.
Иришка притащила упирающегося Бороду и поставила рядом со снеговиком. Здоровенный был снеговик, а рядом с нашим Бородой казался приземистым. Борода гордо выпятил грудь, подбоченился.
— На берегу пустынных волн стоял он, дум великих ноли, — заорал Левка. — Великих рыбных дум!
Борода потихоньку сгреб ком снега. Снежное ядро, пущенное с приличного расстояния, но с изрядной силой, сбило Левку. Но он тотчас вскочил.
— Наших бьют! Сейчас я, братцы, с ним один на один. Вперед! А вы, семеро, за мной. Круши Бороду!
Ребята налетели на Бороду. На помощь ребятам с визгом устремились девчонки. Борода весь сжался, попятился и неуклюже поскакал по снежной целине.
Афанасий недовольно качал головой:
— Сбесились! Ну ты глянь, что сочинили, все кругом испахали, а еще ученые люди и…
Но закончить бригадир не успел: подкравшийся сзади Левка пихнул его в снег.
— Пошто?! Меня! Ах, лешак тебя заешь! Ну погоди…
Мы возились в снегу, оглашая окрестности веселыми воплями, и только один Шуро́к стоял, опираясь на лопату, и с интересом смотрел на развернувшееся сражение. Я бросил в него снежок. Снежок крепко хлопнул Шурка́ в ухо. Шуро́к погрозил мне рукавицей и неожиданно улыбнулся…
К полудню все устали, слышны только размеренные удары пешней о толстый лед. Я думал, что проруби прорубают топором, отсюда и название — прорубь. Ничего подобного. Сначала нужно снег расчистить, потом бить ломом, пешней, потом выгребать из углубления ледяную крошку, потом снова долбить.
— Фф-ух! Жарища!
Левка сбросил полушубок, куртку, остался в одной ковбойке. Афанасий замахал руками: остудишься. Но Левка нарочно распахивает пошире ворот: пусть все видят. Генка Черняев разделся до пояса.
Афанасий ошеломленно уставился на Генку.
— Ты что? Заколеешь! Одевайся немедля!
Генка рассмеялся.
— Вы, сибиряки, страшные мерзляки. То есть мороза вы не боитесь, в пятьдесят ниже нуля на улице работаете, но вот в теплое время без пиджака, кепки не покажетесь, а уж в комнате должно быть обязательно тепло, как в бане.
— Ха! Чудак! На то и хата, чтоб в ней тепло было. На то в ней печь сооружена. Экой ты недогадливый.
Афанасий сердито замахал пешней.
Я долбил прорубь вместе с Левкой, Аликом и Шурко́м. Все трое действовали по-разному. Левка обрушивался на лед с яростью, ругательски ругал его за неподатливость, свирепел. Алик сопел и покряхтывал, Шуро́к бил сильно.
