«Больше всего мне нравится, – сказала я ей однажды, – что нам не нужны специальные коды, чтобы понимать друг друга. Я узнаю о вас, читая между строк, и никогда – сами строки. Все эти бурные романы, катаклизмы, которые читающие о вас пытаются расшифровать, для меня открытая книга».
«Да, но сейчас нет никаких катаклизмов. Мы очень устали. Вы не чувствуете?»
«Вы правы, близится время, когда никто не будет в нас нуждаться. Но я не хочу думать о нем.
Чувства еще живы во мне. Будем переживать их вместе».
Линии времени на лице поэтессы стали глубже, и я впервые заметила, что глаза ее больше не блестят. Какие чувства я собиралась переживать вместе с ней? Разве не ясно, что уже слишком поздно: стекло дало трещину. Мы могли только вспоминать с ностальгией о прекрасных мгновениях прошлого, и опять же – не так, как мы их прожили, а так, как хотели бы прожить. И пусть теперь штукатурка в доме Анны не осыпалась от установленных для подслушивания микрофонов, зато осыпалась старая штукатурка жизни. И все-таки… «Одной надеждой меньше стало, одною песней больше будет», – написала когда-то Ахматова. Не может быть, чтобы все вдруг взяло да закончилось. Я не сомневалась, что нам предстоит еще многое пережить вместе.
«Анна, я уверена: не существует границы между вашим “там” и моим “здесь”, между прошлым и будущим стоит сегодня, сейчас. Как в Белом зеркальном зале, в “Поэме без героя”, где зеркала рождали двойные и тройные образы с их отражениями, солнечный свет моей родины заставит загореться все тени.
Я приехала в вашу страну, где вместе со снежинками в танце кружились слова, изменившие мою жизнь. Эти слова явились мне позже уже здесь, на родине, принесенные морским бризом. И сейчас мы здесь, вместе, далеко от всего, что доставляло нам боль, за окном осень, осыпающаяся листьями деревьев, которыми мы были когда-то. Две бунтарские души. Прежде чем покойно уснуть, выпьем красного вина за наше здоровье. Я зажгу – как и вы тогда в Белом зале – сонм свечей, и мы отпразднуем эту чудесную встречу. Я буду вашей гостьей из будущего, а вы – моей из прошлого: ведь вам прекрасно известно, что смерти нет и что в зеркалах появляются отражения людей, которые не появились тогда, когда их ждали.
Мой поэт тоже выбрал, как ему уйти из жизни, не имея сил блуждать в лабиринте, где все открывающиеся перед ним пути вели в темные тупики.
Как там у вас написано: из трех поэтов двое собирались жить вечно, а третий… “Без недели двадцать лет // Он глядел на Божий свет”…
