Ахматова в моем зеркале | страница 23



В этом городе, чья душа слилась с моей, отныне только туман все так же укутывал мосты. Этой весной весна была холодной и промозглой. Нева набухла и разлилась, как и отчаяние в моей душе. Было так «непоправимо тихо, // Что слышно, как в лесу растет трава… // И просто продиктованные строчки // Ложатся в белоснежную тетрадь».

Каким стало мое любимое Царское Село? Страна моего детства с поющими на ветру серебряными ивами? Сейчас оно было полно полусгоревших заборов, улицы заросли травой, и цветные петухи хрипло горланят дни напролет.

Если плещется лунная жуть,
Город весь в ядовитом растворе.
Без малейшей надежды заснуть
Вижу я сквозь зеленую муть
И не детство мое, и не море,
И не бабочек брачный полет
Над грядой белоснежных нарциссов
В тот какой-то шестнадцатый год…
А застывший навек хоровод
Надмогильных твоих кипарисов.
1 октября 1928 г.

Мой гид в Петербурге Ирина продолжала как ни в чем не бывало:

«Знаете, по иронии судьбы Ахматова почти целых тридцать пять лет прожила во дворце Шереметьевых. Конечно, она осела здесь, сменив в городе восемь адресов. Недалеко находится еще одна квартира, где она жила вместе со своей подругой Ольгой Судейкиной. Там как раз и знаменитое “шестое окно” Ахматовой. Его назвали так потому, что оно шестое от угла, где Фонтанка пересекается с Невой. Если хотите, пойдемте, я покажу».

Позади себя я услышала голос, но не обернулась, так как знала, кому он принадлежал. Ирина не обернулась тоже. Она ничего не услышала: эта привилегия принадлежала только мне.

Там было очень хорошо. Конечно, Ольгина комната была и просторнее, и светлей. Моя – узкая и маленькая. Зато мое окно выходило на Неву, а Ольгино – во двор.

Мы вошли со двора. Я попросила Ирину, чтобы она не сопровождала меня дальше.

«А вы справитесь? – спросила она. – Там легко запутаться в квартирах».

«Не беспокойтесь», – ответила я и поспешила за молодой женщиной в черном шелковом платье, со спускающейся с левого плеча белой шалью, в белых носочках и черных туфлях. Остановившись, бросила взгляд во двор: Ирины там не было. Только лежащая на боку лодка, выброшенная из воды страшным наводнением 1924 года. Я успела заметить взмах черного платья, прежде чем Анна спешно вошла в квартиру.

Я вошла следом, но Анны там уже не было. Я поискала шестое окно. Подошла, волнуясь, в надежде «украсть» фрагмент любимого Анной вида. Какой-то жилец открыл ту же дверь, не замечая ауры Анны. На камине не было ее свечи, да и вообще никаких личных вещей. Только Нева по-прежнему несла свои воды…