Все снова рассмеялись.
— Да нет, — вдруг устала я. Мой голос стал тихим. Я встала и подошла к столу. Взяла водку и доверху наполнила свою опустевшую стопку. Спор явно был не в мою пользу. Молча опрокинув, как заправский алкаш, перченую жидкость в рот, я вдруг поняла, что не сказала самого главного. — История годится лишь как иллюстрация к биологии. В раздел — эволюция. Там, где развитие человека. Чтобы можно было проследить, как социум борется с животными инстинктами.
— Долго же придется учиться, — рассмеялся очкарик с гитарой.
— Опять ты со своими инстинктами! — воскликнула Ольга. — Человек…
— Да, да… — прервала я ее — это звучит гордо… Только надо сначала найти в нем человеческое… Вернее — выработать…
— Дрессировать что ль? — рассмеялся носатый парень. Он смеялся как лошадь, скорее ржал, растопырив грязные пальцы, замусоленные картошкой и солеными огурцами.
— Абсолютно. Как собаку Павлова, — я снова села на диван, качнувшись на последнем движении. Фсбешник подхватил меня. Его глаз внезапно оказался совсем рядом с моим, я испуганно отшатнулась. Все снова рассмеялись. Парень в сильных очках потянулся к профессорской гитаре. Аккорд прозвучал тихо и ненавязчиво. Легкий перебор звуков был виртуозен.
— А как же пирамиды? Зачем их строили? — Ольга смотрела на меня, выпучив глаза.
— Ну надо же было людей чем-то занять, — откликнулась я.
— А войны?
— Уничтожение наиболее агрессивной и тупой части, чтобы смогли выжить остальные. Посмотрите, как резко поумнело человечество после второй мировой… Дал потомство… и вали на фик…
— Да ты шутишь?! Скажи еще, что нам немцы экологию почистили. Мы тут серьезные вещи обсуждаем, а ты…
— Естественно почистили. Сравни запад и восток Московской области. Сразу все ясно будет. 1993 год. Абхазия. Посмотрите, что сейчас в Абхазии. Она стала сталкеровской зоной, чистой, с прозрачным морем, с взорванными причалами, но зато с кристально-просвечивающим озером Рица и свободными, зелеными его берегами. Свободными от лживых и вороватых абхазцев.
— Может там заповедник устроить?
— Уже. Он уже там есть. Не понимаю, как можно жить в раю и еще воровать, обманывать, хитрить.
— И кто после этого проповедует национализм? Да ты же типичный скинхед.
— Я только объясняю реальность. Больше ничего.
— Да ты сумасшедшая, — послышалось из угла, где сидел студент с прищуренными глазами.
— А как же евреи?
— Они не агрессивны, но у них не развита эмоциональная часть мозга, если они не создадут себе героическую историю, не про то, как они обманывали и хитрили, накапливали и богатели, — это каждый бельчонок может, — а как они сражались, про то, что вызывает мурашки на коже от нахлынувших эмоций, если этого не будет — они вымрут.
