С разгона въехав на тротуар прямо перед домом Марины, он злобно хлопнул дверью своего старенького зеленого бумера, в очередной раз порадовавшись, что не повелся за всеми и не стал брать себе другую машину.
Я не гламурный человек, — всегда отвечал он на вопросы друзей и родных, — не люблю показную роскошь и никогда не куплю себе феррари…
— Никогда не говори никогда, — как-то поправила его бабушка.
Тут, среди этого разнобоя, в этом районе, его скромный драндулет смотрелся вполне к месту.
Конечно, приезжать к девушке было значительно удобнее, чем звать ее к себе, думать о том да сем. Тринадцатый дом, тринадцатая квартира — черти что за роковуха.
Дом стоял прямо у дороги, и его окна смотрели на железные рельсы, перечеркнутые забором шпал. Алексей не представлял, как можно жить рядом с электричками, слушать этот грохот и днем и ночью и не чувствовать себя несчастным. Зато в окно, по словам девушки, был виден рассвет и станция метро. Марина даже хвасталась, что видела зимой радугу. Прямо у себя под окном. В ста метрах. Хотя, совсем недавно, она говорила, что видела человека, попавшего под электричку, раздетого колесами поезда, грязного, в крови и пыли. Прямо у себя под окнами. В ста метрах…
Ересин достал ключи. Марина точно рассчитала, — мужчина с ключами от твоей квартиры чувствует себя наполовину тоже твоим. Возможно, именно этот жест белоруски и сыграл решительную роль в его решении жениться. А может, ему просто надоело обедать у бабушки.
Он повернул ключ в замке. Обычная однокомнатная хрущевка была превращена девушкой в лабораторию. Тут стоял микроскоп, компьютер, какие-то реактивы. По стенам, на полках, на полу — книги. На стуле валялся белый халат весь в желтых пятнах с прожженными, видимо кислотой, дырами. Диван занимал самый темный угол справа от арки. Это арка — находка архитектора, создавала иллюзию общего пространства, объединяя коридор, кухню и комнату. Часть ее раньше перегораживал платяной шкаф, доставшийся от хозяйки. Но Марина задвинула его вглубь, сняв все занавески, что разъединяли один закуток от другого. Теперь из кухни просматривалась большая часть комнаты, что давало эффект студии. Круглый стол уютно заполонял кухню с газовой горелкой и газовой колонкой для горячей воды. Окошко в ванну темнело над старинной чугунной раковиной с белой эмалью, сохранившейся, наверное, со времен Хрущева.
Ничего не изменилось. Ничего необычного, во всяком случае, не было. Алексей подошел к шкафу — там все было как всегда, те же вещи — они никуда не делись, все висело и лежало на своих местах. Если она и уехала, то ненадолго, Во всяком случае — она ничего не взяла.
