Жабьи глазки толстяка еще больше выпучились, сам он задергался, как будто его как настоящую лягушку живьем бросили на сковороду, и он снова невнятно начал лепетать.
— Ладно, пока оставим эту тему, — покачал головой Слай, — тогда скажи нам добрый друг следующее, почему в домах в округе и казармах форта отсутствуют двери? Куда делись ворота и бревна рухнувшей стены.
— Так как же… — замялся Кидр, — Зима в этом году выдалась особо холодное, а в лес за дровами уже третий год как не пойдешь, вот местные все и растащили, пустив на обогрев даже собственные двери.
— А что не так с лесом? — пробасил, хранивший до сих пор, молчание Ксен.
Префект поежился, его выпученные глазки забегали глядя то на чудом сохранившиеся ставни, то на стопку книг у левой стены, где когда-то стоял шкаф.
— Чудовища… То есть, я хотел сказать волки, огромные волки… — заюлил префект, — Нет разбойники… Да разбойники! Жуткие дикари…
— Ты, будь добр, определись, — грозно потребовал Ксен, — Чудовища, волки или разбойники по дрова ходить не дают.
— Так и говорю! — запищал толстяк, — Волки огромные на востоке словно чудовища, а еще разбойники эти на западе за каждое срубленное дерево, за каждую охапку хвороста дань требуют, на севере так и подавно колдун живет, то вроде как не враждебный, да только боятся люди в те места ходить…
— На сегодня хватит, — остановил префекта наместник. — Определи моих людей на ночлег и позаботься о том, чтобы лошади были напоены и накормлены.
— Я бы с радость, да ведь…
Тяжелый молот Ксена ударился о каменный пол, заставив толстяка вздрогнуть.
— Ты слышал приказ наместника? — сдвинув брови, прорычал телохранитель.
— Слушаюсь… — пробормотал префект и скрылся за дверью.
— Скользкая жаба, — прошептал ему вслед Слай.
— Не то слово, — отозвался Ксен, — Расплющить бы его…
— Оставьте меня одного, — потребовал Гайрон.
Как статуя он застыл в кресле с каменным лицом и потухшим взглядом.
— Мы с Треном будем по очереди дежурить у дверей, — подняв с пола молот, сказал телохранитель.
— Да… — безразлично произнес наместник.
Слай, мудро рассудив, что сейчас Гайрона лучше не трогать и надо дать ему возможность самостоятельно пережить нанесенный судьбой удар, молча удалился вслед за толстяком и Ксеном.
Оставшись, один наместник долгое время неподвижно сидел, устремив застывший взгляд на маленький огонек плавно и безмятежно танцующий на краюшке фитиля. В военной академии его не учили, как справляться с проблемами обнищавшего, обезлюдевшего города, при нехватке ресурсов и опоры в лице уже почти несуществующей центурии и как следствие отсутствие рычагов воздействия на остатки местного населения.
