Кидр быстро подошел к столу, поставил перед наместником свечу и выудил из-под горы бумаг и тонких деревянных табличек знак префекта лагеря, тут же повесив его на грудь. Медный круг с изображением ладони повернутой к верху и тремя зернами над ней.
— Сейчас я все освобожу… — засуетился толстяк.
Быстро закрыв книгу и стопкой уложив сверху бумаги, разбросанные вокруг, он тут же куда-то убежал и вернулся с еще одним подсвечником и тряпкой. Поставив новый подсвечник на правый край стола, он принялся протирать поверхность как заправский трактирщик.
— Хочу услышать от тебя краткий отчет о состоянии дел гарнизона, — опершись затылком о спинку, тихо произнес Гайрон.
Префект крякнул, вытянулся и что-то невнятно замямлил.
— Говори кратко и ясно, — все так же тихо, добавив лишь еле заметную нотку угрозы, попросил наместник.
Прислонившись к стене возле ближайшего к столу окна, Слай, с интересом наблюдал за молодым человеком. Советник видел его в бою и точно знал, что наместник легко может подкрепить свои слова делом, но все же, старого пройдоху поражало то умение, с которым юноша вплетал в них острые, железные нотки, заставляющие собеседника почувствовать то, о чем плохо знающий Гайрона человек мог только догадываться.
— …и когда пять лет назад обрушилась башня, похоронив под обломками центуриона, ни собственных сил, ни тем более средств на то, чтобы разобрать завал у центурии не было, и те десять человек, что остались на тот момент в строю настолько обессилили…
— Десять? — перебил префекта Гайрон.
— Да, сейчас и того меньше, семь считая меня…
— Семь… — шепчущим эхом отозвался наместник.
— Казна центурии полностью опустела, — как бы извиняясь с опущенными к полу глазами, продолжил толстяк, — собрать с местных жителей налоги с имеющимися силами не представляется возможным, кое-то из уважаемых граждан оказывает нам посильное содействие, но этого едва хватает на провизию, к тому же цены в этой глуши заоблачные, особенно в зимние месяцы.
Гайрон молчал. С застывшим взглядом слегка расширившихся глаз он смотрел на пламя свечи, стоявшей перед ним. Слай заметил, что лицо наместника сейчас белее чем обычно, еле заметно улыбнувшись, старый пройдоха поспешил вмешаться.
— Прошу прощение, что не представился сразу, — перебил он префекта, — мое имя Слай из дома Худан, и я официально занимаю должность советника, при нашем уважаемом наместнике. Скажи лучше, как могло случиться, что легионеры оставили своего центуриона гнить под завалом?
