Внезапно застывшая фигура наместника вздрогнула, он издал еле слышный стон, подступивший к горлу вместе с чувством обиды, которое юноша не смог удержать внутри. Поддавшись отчаянию, наместник начал скрести деревянные подлокотники ногтями.
— За что?! — прорычал Гайрон.
Наполняясь гневом на несправедливых богов даровавших ему столь безрадостную судьбу, он схватился за рукоять меча и замер, ощутив успокаивающую прохладу гладкой поверхности. Внезапно в памяти всплыли слова мыслителя Софуса, по утверждениям Слая родившегося в Галате, а не в Иде, о том, что не место красит человека, а совсем наоборот.
Гайрон глубоко вздохнул, расслабив при выдохе напрягшиеся мышцы. Отражение пламени в его глазах стало разгораться, постепенно превращаясь в неудержимый огонь, подобный тому, из которого Фрест создал сердце первого человека, собранного богами по частям. Наместник поднялся так резко, что опустевшее кресло зашаталось, задев спинкой стену.
— Как там, написал Антоний Вир, — тихо сказал Гайрон. — Стоит немного копнуть…
Уверенной походкой, с непреклонной решимостью в глазах он подошел к двери и обернулся, как будто ища что-то.
— Надо только найти подходящую лопату… — прошептал он.
Шесть всадников направились в сторону Цвергберга, а хозяин трактира еще долго смотрел им вслед броня себя за жадность, не позволившую выгодно продать остаток отары.
Постукивая себя по затылку, от нахлынувшего чувства досады, он вернулся в дом и сел на длинную деревянную скамью в пустом темном зале. И просидел так весь день с затуманенным взором. Но стоило солнцу пойти на убыль, усмирив опаляющие лучи, как глаза хозяина прояснились. Он встал и медленно поднялся на второй этаж в свою комнату. В темноте собрал пожитки в небольшой обветшалый мешок и зажег огарок свечи приютившейся на подоконнике перед окном наглухо закрытым ставнями. Осторожно переместил подсвечник к зеркалу на столе у стены, и посмотрел на отражение, разделенное надвое кривой вертикальной трещиной.
Поморщившись от увиденного, он закряхтел и сердито покачал головой. Серые застланные мутной пеленой глаза, крючковатый нос и неухоженная, растрепанная шевелюра. Покопавшись в мешке, он достал деревянный гребень и принялся расчесывать грязные спутавшиеся волосы.
Расчесавшись, он еще раз внимательно осмотрел отражение. Мутная пелена, застилавшая глаза полностью исчезла, острый взгляд заискрился насмешкой. Насмешкой над всем: темной комнатой, огарком свечи, домом, Долиной полумесяца, над всем миром.
