Сборник, вероятно, остался от предыдущих жильцов и был отрыт им в подвале.
Она никогда не считала его одноклеточным, но что мог он, бомж и скиталец, необразованный, убогий человек, черпать для себя в творчестве рефлексирующего дворянина-игрока, ей сложно было представить.
— Спустись вниз, ты мне нужен! — усмехнувшись, Инфанта швырнула книгу на кровать и быстро вышла из затхлой каморки.
После того как, все еще дрожа от не отпускавшей страсти, она простилась с Даней, Инфанта отыскала с помощью интернета антикварный магазинчик поблизости и решила в него заехать.
Она не была уверена в том, что Даня побывает в ее доме, даже не была уверена (впрочем, так было всякий раз), что они еще увидятся. Тем не менее идея вдохнуть жизнь в свое жилище показалась ей не такой уж нелепой.
В лавке она набрала два увесистых пакета безделушек: несколько фарфоровых статуэток, парочку небольших акварелей под Дали, шкатулку, серебряный ножик для вскрытия конвертов, элегантный портсигар и хрустальную, советских времен, вазу.
— А у вас фотографий старых нет? — спросила она у обрадованной хорошему клиенту обветшалой, как и ее товар, невнятного возраста женщины.
— Хотите открытки?
— Нет, мне нужны фотографии.
— Знаменитостей, что ли?
— Нет. Простых людей.
Женщина, поправив на носу очки, поглядела на нее с удивлением.
— Голубушка, кому же нужны старые чужие фотографии?
Видя, что щедрая покупательница огорчилась, она тут же выдала идею:
— Если очень нужно, загляните в похоронное бюро. Оно здесь недалеко, налево, прямо и за углом. Приносят на памятники, а забрать забывают.
— Спасибо! — оживилась Инфанта.
— А здесь рамок возьмите! У них-то точно нет!
Женщина, кряхтя, нагнулась и, поковырявшись в какой-то коробке выудила из нее несколько старых рамок для фото.
— Заверните.
Насчитала эта старьевщица-мышь прилично, но Инфанта, не став торговаться, выхватила у нее из рук покупки и, выскочив из духоты магазинчика, пошла разыскивать похоронное бюро.
Минут десять потратила на то, чтобы убедить слишком цветущего для этого заведения мужчину продать ей забытые клиентами фотографии.
Разложив перед ней с десяток пожелтевших от времени фото, мужчина бросил взгляд в круглое зеркало, стоявшее на прилавке и подтянул на шее алый св черную полоску, напоминавший обивку гробов, которыми были уставлены стены бюро, галстук.
«Вот ведь ебанашка… — удивлялся он. — Бывало, что обивки в ромашках заказывали, или хотели прислать в крематорий казачий хор, а то и чучело кота к усопшему подкладывали… Но чтобы фотографии чужих покойных покупать!»
