Недавно проехали необыкновенно красивое место — Златоуст — тоже ночью. Так же там была огромная луна, яркая. Да, кроме того, огоньки. Ах, какие красивые они были издали. Взбирались они на гору, потом сбегали вниз и рассыпались по долинам. Выбегали и снова взбирались на другую гору.
— Нет, с ума сойти можно от такой красоты!
Фройка мог бы написать про это своей Риве. Она очень любит читать его письма. Можете себе представить, что Фройка пишет их неплохо. Но про Златоуст у него не получится. Тут ему надо самому быть дома. Тогда бы он и руками, и глазами, и жестами все разъяснил. А так оно очень трудно…
— Прошу, может быть, вы уже прекратите кряхтеть над головой? Все время сидят, бухтят и не дают Фройлману спать. Да еще теперь двери пораскрывали, холодом тянет, аж щиплет. Еще застудишься с вами к черту.
— Думаешь, что это тебе дома? — кричит Шойлик, пасынок Фройлмана. — Он думает, что это ему дома. Уже пять лет, как такой здоровый, железный еврей лежит и ничегошеньки не хочет делать. Он только на детей надеется, чтобы они ему все делали. Да еще и кричит на них. Выбрал же себе Киев счастьице. Всех бы там Озетников пострелять. Такой ленивый пес, этот «батька». Думает, что как приедет в Беробиджан, то Шойлик ему поможет. Он такого большого роста, этот Шойлик. Но он очень деликатный и совсем не здоровый. Нет, Шойлик не должен работать на всех; он его там придушит или закинет в море. Пусть его рыбы съедят.
Но Фройка-гончар не любит, когда ссорятся. Шойлику не следует так отвечать отцу, хоть Шойлик, безусловно, прав. Очень плохо Озеты на местах выбрали людей. Им бы только количество выполнить. Но глина та пустая или жирная? — Этого никто не потрогал.
Вот он, Фройка, он уже если едет, то на все готовый, его ничегошеньки не отпугнет. Здоровьем он, Фройка, не слабый. Сколько он попереносил на спине красной, белой да желтой глины. Если бы в Биро-Биджане была хоть десятая часть этой глины. Ну а спине это не повредило; она только крепче стала. То, что он дергает левой щекой, то пустое. Это случилось с перепугу или от простуды. Но работе это и на волос не мешает. Хоть что там доведется делать, его это не страшит.
А вот с Фройкой едет еще один. И родом совсем не лукашевский. Он, возможно, полтавчанин. Он уже наверняка член союза. Но у него ни одного зуба во рту нет. А доктор в Челябинске сказал ему есть только диеты — кто же это ему будет варить эти диеты в Биро-Биджане? Нет. В Биро-Биджане ему никаких диет не сварят…
