… Ханка отвернулась, пододвинула к себе несколько щепок и начала бросать в печурку. Она смотрела прямо в огонь. Видела, как пара сухих щепок вспыхивает там перед ее глазами. Ее лицо раскраснелось. Она вдруг закрыла дверцу. Горячими руками вытерла раскрасневшееся лицо. Гибким гребешком причесала запутанные короткие волосы. Потом быстро встала, погладила себя от шеи до груди и обтянула сатиновую кофточку. Но кофточка тело не облегала. Две молодые грудки мешали. Тогда она глянула на себя, заправила кофточку в юбку и внезапно засмеялась…
Отчего это она засмеялась? Небось, такая мысль, что и все, что сидят возле нее, тоже будут смеяться. Все только будто невольно улыбаются. Жадными глазами оглядывают ее волосы, костяной гребешок, раскрасневшееся лицо и задерживаются на кофточке. Она бы совсем приподнялась, кофточка, но корсаж юбочки держит…
Да нет… Ханка вот еще хотела спросить: какая это станция. Вот остановились, а никто не знает, где это мы стоим. Но она думает, это очень нехорошо со стороны Озета, что он не послал с ними человека, который бы рассказывал про дорогу. Например, сколько хороших интересных мест проезжаем, и какие горы, и реки, и все. Ну, хоть бы кто сказал слово. Нет, никто и слова не скажет.
Ну, вот, какая станция, к примеру, эта — может сказать Фройка-гончар. У него есть справочник, вот он и знает. Это станция, например, — «Байкал — 66 километров от Иркутска». Но больше и он ничего не может сказать. Вот, например, проехали Уральские горы, широкие реки. Он потому и знал про них немного; ведь у него есть справочник. Но подробно он никому ничего не мог сказать. Что же, если он всего лишь только торговал глиной. Всегда он был занят в своей лавочке. Помощи он ни от кого не видел, ни на грош. Его Рива, лучше и не вспоминать, калека: петлюровец отрубил ей ногу. Ну, и выходит, что никогда не было времени подумать. Хоть он сам, гончар, конечно, знаток и еврейских писаний, и российских писаний.
Зачем вот все время держать закрытыми двери в теплушке? Ведь так жарко, что и не продохнешь. Ничего, даже и те, кто спят, не простудятся.
А, да и хорошо же как! Какой приятной прохладой тянет от Байкала. Говорят, несколько сот рек черпают воду в нем. Фройка это знает. Ведь читать он немножко таки умеет. А «справочник» у него тоже есть.
Жаль только, что именно здесь приходится ехать ночью. И крошки света нет. Только кусок перевернутой луны таки начинает двигаться по небу, но светить — он никому не светит. Звезды тоже никому не светят. Небось, только под носом у себя светят они.
