Папины письма. Письма отцов из ГУЛАГа к детям | страница 64
Баба Катя тебя не забыла, но она умерла. Вот почему она перестала тебя навещать. Но не грусти, Инночка. Помни, что я люблю тебя больше всех на свете. Я о тебе всегда думаю. Первая моя мысль, когда я просыпаюсь, и последняя, когда я засыпаю, — о тебе, любимая моя девочка.
Твой папа Боря».
>Письмо Б. С. Шустова к дочери Инне
Убедившись, что я его помню, люблю и хотела бы жить с ним, отец попытался получить отпуск, чтобы приехать за мной. Но вместо отпуска получил такой ответ:
«Станция Урдома
Северо-Печорской ж. д.
п/о Нянда
Шустову
В ответ на Ваше заявление на имя Замнаркома т. Сафразьян отдел кадров ГУЛЖДС НКВД СССР сообщает, что в данное время предоставить Вам отпуск с заездом в Москву не представляется возможным.
Нач. СК ГУЛЖДС НКВД СССР Замотаев
30 сентября 1944 г.».
Тогда в горячем и логичном уме отца созрел план, суть которого он изложил в письме Смаковскому.
Из письма А. К. Смаковскому:
«Алексей Константинович! 25 января 1944 года я обратился к Вам по адресу на Барыковский пер. письмом, в котором уведомлял Вас, что период моих испытаний закончился, что я работаю главным бухгалтером на одной из строек НКВД, материально хорошо обеспечен и желал бы взять к себе свою дочку Инночку. Ответа на это письмо я не получил. <…> Между тем для меня, фактического и юридического отца Инночки, заботиться о ней является не только прямым долгом, но и горячим желанием. <…>
Податель письма, работник нашей организации Иван Михайлович Никитин, имеет на руках необходимые путевые документы и привезет ко мне девочку. Инночка меня любит и помнит и, думается мне, охотно приедет. Здесь есть средняя школа, в которой она сможет продолжить учение…
С приветом
Шустов
22 октября 1944 года».
Одновременно отец заготовил письмо и для меня:
«Дорогая Инночка! Дядя, который привезет это письмо, через 10 дней поедет обратно и может привезти тебя ко мне, моя родная. Он зайдет через 10 дней к вам, и ты тогда ему скажешь, хочешь ли ты поехать или нет. Если хочешь поехать, поговори с Алексеем Константиновичем, я ему тоже написал письмо. Здесь я тебя встречу, и мы будем жить вместе. Здесь есть школа, и ты сможешь продолжать учишься. Целую тебя крепко-крепко, любимая моя девочка, и надеюсь скоро-скоро тебя увидеть у себя.
Твой папа Боря».
Тут-то и разыгралась трагикомедия, которая заставила изрядно поволноваться всех действующих лиц: от страха, что Смаковский меня не отпустит к папе Боре, а жестоко накажет, я сбежала, взяв с собой любимую куклу, мешочек манки и хлебные карточки. Смаковскому я оставила записку, которую написала сама, без чьего бы то ни было влияния: «Я уезжаю к своему родному отцу и к тебе больше никогда не вернусь».
