— Правила все знают? Первый попадос — рукопожатие, второй — объятие, потом поцелуй в щёчку, поцелуй в губы и засос.
— Прям сосаться что ли? С языками?
— С языками, Ксюша, с языками. По-французски. Не устраивает — не играй.
— Да поняла я. С языками, так с языками.
Мы с Кучерявым недоумевающе переглянулись. Не зашкварно ли играть в бутылку, не умея целоваться? Может, и зашкварно, но трусливо сбегать было ещё зашкварнее. Сидя напротив Костяна, который, судя по развязному настрою, не впервые оказался в столь щепетильной ситуации, я жалел, что не взял «Холлс». Изо рта разило противной смесью «яги», чипсов и табака, будто предварительно тухлых яиц наелся. Что может быть хуже тухлых яиц? Ничего, кроме перспективы целоваться с таким скверным привкусом во рту.
Рукопожатия, обнимашки, чмоканья в щёчку сопровождались весёленькими смешками, стёбом — об этом и рассказывать нет смысла. Первоклашки на выгуле. Но когда дело дошло до прикосновений губами, тут-то гормоны защебетали. Склизкая энергетическая аура озабоченных подростков упрямо повисла в воздухе. Парадоксально, но вертя бутылку, я с мольбами отметал вероятность, что та остановится горлом у ног Насти. И да, она не остановилась, предательски выбрав в качестве объекта для первого поцелуя обожаемую мной Малькову. Подъёб засчитан. С сомкнутыми губами сделать это было нетрудно, но когда при последующей манипуляции бутылка снова указала на жеманистую певичку, я оторопел. Внутренний шарик, застрявший в животе, сдулся. Народ загудел.
— Засос, мелкие! — в нетерпении брякнул Дятел. — Давайте. Хорош мяться.
Ксюша сконфуженно смотрела по сторонам, будто ранее не соображала, что мы тут не пазлы сели пособирать. Помню, как клокотало внутри сердце, помню отталкивающий вздёрнутый нос Мальковой. Поцелуй вышел дерьмовый. Коснувшись плотно сжатого рта малосимпатичной девчонки, пытаясь настойчиво сквозь него просунуть оробевший язык, я чувствовал лишь корки на её обветренных губах и оборонительно выстроенный ряд неровных зубов — так, словно сырой нечищеный картофель мусолил.
А на пути к лагерю молчал. Большинство отряда эмоционально обсуждало тот факт, что Кучерявый-то, как оказалось, не птенец в любовных делах, в чём все были железобетонно убеждены, и при показной скромности задал недурной такой мастер-класс, засосав около половины девчонок. Мне же было невесело. А чему радоваться? Первый поцелуй в жизни случился с Мальковой. С неприглядной, вредной Мальковой. Должно быть, бутылка издевательски угарнула над моей соломенной душонкой. Зато я видел, как Настю целовал Дятел, Костян и Лёха из первого отряда. Выглядело это как в фильмах. По-взрослому. «Завтра же поеду домой, — пронеслось в голове. — Пофиг».
