.
Хотя я регулярно принимал тестостерон, мужчиной в социальном плане меня признали намного позднее. Поначалу, несмотря даже на то, что у меня уже пробивались борода и усы, бинарные существа гетеропатриархального общества упорно называли меня «мадам» и смотрели на меня с презрением, иногда у них вырывалось слово «лесбуха», стоило мне повернуться к ним спиной. Так продолжалось до того дня, когда, после трех месяцев, что я вводил себе каждые три недели 250 мг тестостерона, я открыл рот и из моего горла вдруг вырвался хриплый и грубый голос. Я сам же этого испугался, как будто мой голосовой аппарат захватило какое-то неизвестное существо. Ужаснула меня не мужественность голоса, а его несходство с тем голосом, благодаря которому все в то время меня узнавали. Потом я вышел на улицу и заговорил этим голосом, одновременно своим и чужим. Мои первые слова резко изменили мое положение среди тех, кто считает себя мужчинами, — они встретили меня как никогда раньше: «Послушайте, как он говорит, это мужчина!» Я ощутил эти слова как раскаленное железо, которым мне дали клеймо мужчины, принимая меня наконец в мужское сообщество. В первый день триумф был коротким, так как мой голос сразу же сорвался и опять мне изменил. Но постепенно этот чужой голос обосновался во мне. Именно этим голосом — рукотворным, но биологическим, чужим, но абсолютно моим, я обращаюсь к вам сегодня, уважаемые дамы и господа.
Когда я начал процесс перехода, мне понадобилось какое-то время, чтобы разобраться в кодах господствующей маскулинности. Хотите верьте, хотите нет, но самым трудным было привыкнуть к вони и грязи мужских туалетов. Я мучился от запаха от брызг мочи, распределенных по местам облегчения и вокруг них, и, несмотря на мои благие намерения, прошла не одна неделя, прежде чем я смог преодолеть отвращение. Потом я осознал, что эта вонь и грязь составляют особую, строго гомосоциальную форму отношений: мужчины создали зловонный круг, чтобы отогнать женщин. Внутри этого круга, под покровом тайны, они свободны разглядывать, трогать себя и друг друга, обмазываться своими телесными жидкостями вне рамок гетеросексуальной репрезентации. Если женщины заходят в туалет для того, чтобы поправить маску феминности, то мужчины идут туда, чтобы ненадолго забыть свою гетеросексуальность и предаться тайному удовольствию побыть одним, без этих странных двойников женщин, в чьей компании они чувствуют себя обязанными находиться, чтобы исполнять свою репродуктивную и гетероконсенсуальную функцию. Через призму этого опыта и других, еще более фантастических, которые у меня сейчас нет времени перечислять, положение дел стало казаться мне еще несуразнее, но также и сложнее, и многограннее, чем я мог себе представить в то время, когда занимал политическую позицию женщины. За масками господствующих феминности и маскулинности, за гетеросексуальной нормативностью на самом деле скрываются разнообразные формы сопротивления и девиаций.
