Он взял мальчика за руку.
- Что ты ищешь тут наверху, Крабат? Иди вниз, пока Мастер тебя не застукал - и забудь, что ты здесь видел. Слышишь меня, Крабат - забудь это!
Затем Тонда свёл его по ступеням вниз, и едва мальчик почувствовал половицы мукомольни под ногами, всё, что пережил он этим утром, в нём погасло.
Во второй половине февраля ударил сильный мороз. Им приходилось теперь каждое утро раскалывать лёд у шлюза. За ночь, пока мельничное колесо стояло, вода на лопастях замерзала толстой коркой - её также следовало сбить, прежде чем запускать мельницу.
Опаснее всего был лёд, нараставший на дне лотка. Чтоб он не парализовал работу колеса, время от времени двое подмастерьев должны были спускаться вниз и его скалывать - работа, которую никто особенно не рвался делать.
Тонда строго следил за тем, чтобы никто не увиливал. Но когда очередь дошла до Крабата, спустился в лоток сам - потому что такое не для мальчишки, как он сказал, тот может пострадать при этом.
Остальные были согласны, разве что Кито дулся как всегда, а Лышко заявил:
- Пострадать может каждый, если не будет осторожным.
Случайность то была или нет - именно в тот момент мимо шёл дурень Юро с полными вёдрами похлёбки для свиней в обеих руках; поравнявшись с Лышко, он споткнулся и окатил его с ног до головы помоями. Лышко разразился проклятиями, а Юро клялся, заламывая руки, что мог бы сам себе надавать пощёчин за свою невезучесть.
- Как представлю себе, - сказал он, - как ты будешь вонять в ближайшие дни - и это я во всём виноват... Ой-ой-ой-ой, Лышко, ой-ой-ой-ой! Не злись на меня, прошу тебя много-много раз, мне ведь и бедных свинок жаль!
Крабат теперь часто ездил с Тондой и остальными парнями рубить деревья в лес. Когда они, плотно закутанные, сидели на санях - в животах утренняя каша, низко на лоб надвинуты меховые шапки, - ему было так хорошо при всём морозе, что, думал он, и молодому медведю не могло быть лучше.
С деревьев, которые они валили, на месте же обрубались сучья, сдиралась кора, они распиливались до нужной длины и складывались штабелями, довольно свободно, с деревянными распорками между отдельными рядами - так, чтобы хорошо продувались, пока в следующую зиму их не перенесут на мельницу, чтобы вытесать балки или вырезать доски и брусья.
Так протекала неделя за неделей, не привнося в жизнь Крабата много нового. Порой то, что происходило вокруг, заставляло его задуматься. Странно было, помимо прочего, что посетители никогда не появлялись на мельнице. Остерегались их, что ли, местные крестьяне? Однако мельничные поставы работали день за днём, зерно высыпалось в ковш, перемалывались ячмень и овёс, и гречка тоже.
