В одном отец прав: мертвяк не мог просто исчезнуть. Как и следы паротелег. Только отец думает, что их и не было, а Митя точно знает – были, и в этом его преимущество. Правда, единственное. Потому что запутать следы и скрыть улики мороком могут внуки Переплутовы… а голыми руками вырвать мертвяку сердце – потомки Мораны. Но ни один кровный потомок Древних не способен сделать и то и другое разом, как девчонка в роще! Если, конечно, следы исчезли из-за нее. Если она вообще была, а не примерещилась от удушья и боли. Надо понять, что тут происходит. Если вернулся отпечаток на шее, так, может, отпечатки колес тоже появились снова? И можно проследить, куда они ведут?
Митя прихватил свой шлем и гоглы и крадучись двинулся обратно по лестнице, следя, чтоб ни одна ступенька под ногой не скрипнула. Если здешнее имение хоть сколько-нибудь похоже на дом Белозерских, за кухней должна быть дверь на черный двор и к конюшням.
Из кухни слышались голоса и стук ножей, пахло сдобным тестом и корицей – через пару часов будут звать к чаю. Захотелось остаться, но до чая Алексей наверняка узнает о Митиной «трусости». Митя представил себе торжествующую физиономию соперника и скользнул в приоткрытую дверь. Паротелега – вот улика! Их и в Петербурге по пальцам пересчитать можно, а уж в здешней-то провинции первая же паротелега, которую удастся отыскать, и есть та самая, что оставила загадочные следы возле рощи. Узнать, кому принадлежит…
Митя потянул сколоченную из плотно пригнанных досок дверь конюшни и замер, чувствуя, как у него глупо и вовсе неаристократично приоткрывается рот.
Их с отцом парокони – отключенные и неподвижные – застыли рядом с Зининым парокотом. А у стены конюшни стояла… грузовая паротелега. Новехонькая, на высоких каучуковых колесах, выкрашенная в неброский темно-зеленый цвет.
Глава 15
Свидание на конюшне
– Давайте хоть посмотрим на этих пароконей, из-за которых столько разговоров! – произнес звонкий женский голос за углом конюшни.
«Увидят – уехать уже не смогу!» Митя шмыгнул в конюшню и ужом скользнул на открытый кожаный «диванчик», заменявший паротелеге привычный кучерский облучок. И залег там бесшумно, благо короб для грузов закрывал его целиком.
Дверь конюшни снова хлопнула, послышался топот сапог и шорох женского платья, и супруга Ингварова братца – как ее, Анна Владимировна? – мечтательно протянула:
– Они… великолепны! Столько стиля!
«У дамы есть вкус», – невольно подумал Митя.
