Работали молча. Старый сапожник внимательно посмотрел на них через свои очки в черепаховой оправе, и глаза его оживленно заблестели.
«Чему он обрадовался?» — подумал Гошек.
Да, загадочный старик, все успевает заметить. Он уже смотрит, как к его дому подъезжает комфортабельная машина. Только избранные представители арийской расы и самые высокие чиновники могли ездить на «Оппель-адмирале».
Из машины вышла шикарно одетая дама. Постучала, и когда Эмилия открыла дверь, она сказала по-немецки.
— Я к господину Дебешу.
— Франтишек, к тебе! — крикнула Эмилия.
Хозяин, поправив очки, выбежал к посетительнице.
— Прошу, фрау, в мастерскую. Мне уже известно о вашем желании, но там мы поговорим подробнее.
— Хорошо. Но не более чем через четыре дня туфли должны быть пошиты.
— О… да все это мы сделаем, фрау… не волнуйтесь. А сейчас прошу вашу ножку.
— Да, да, только сделайте хорошо. А то мне уже одни туфли испортил ваш сосед — Дэрма, кажется? А эти, что у вас работают, — кто они? — заинтересовалась немка, указывая на Гартуся и Гошека.
— Рудольф очень хороший мастер, — начал рассказывать Дебеш. — А вот Йозеф Гартусь только учится. Сам он по специальности шофер и работает у меня учеником только потому, что устроиться на работу шофером очень трудно.
Фрау посмотрела любопытным взглядом на Гартуся. И в самом деле, почему бы ей не посмотреть на красивого с большими голубыми глазами молодого человека.
— Ничего, что-нибудь придумаем, только туфли сделайте по вкусу, — сказала немка, все еще не отрывая взгляда от Гартуся.
Когда гостья уехала, мастеровые сразу же приступили к исполнению заказа.
— Ну, Йозеф, — подбадривал Франтишек. — Для этой фрау стоит и тебе постараться. Жена помощника военного коменданта. Я несколько месяцев назад выполнил ей один заказ, и, видимо, пришлось по вкусу. Думаю, работу тебе подыщет. Вот только бы туфельками ей угодить. Как ты думаешь, Рудольф, сошьем по этому рисунку?
— Да, замысловатая работенка, — сказал Гошек, рассматривая рисунок. — Передок парижский, а каблучок берлинский.
* * *
Вот и одна из центральных улиц, самая просторная в Остраве. Всюду здесь прохаживались гитлеровские солдаты и офицеры, в разные концы двигались автомашины, громкий говор и смех офицеров в ярко-зеленых мундирах напоминали о том, что не чехи и словаки хозяева в городе, а эти грубые и жестокие захватчики, пришедшие с Рейна, затянувшие свои жирные туши в фашистские мундиры. А хозяева чешской и словацкой земли вынуждены, почти крадучись, пробираться по родным улицам — по тем самым, где совсем недавно звучала певучая родная речь, а теперь гортанно гогочут чужаки.
