— Не могу, сынок… Сил нет, — прошептала она.
Уже девятый день Янка болела воспалением легких.
В дом вбежали ее сыновья — Алойзо и Ян.
— Мама, мы понесем тебя! — склонясь над ней, сказал Алойзо.
На окраине уже слышалась стрельба. Карателей можно было ожидать с минуты на минуту.
Алойзо и Ян подбежали к кровати, пытаясь взять на руки мать. Вдруг около самого двора раздался выстрел. Ян подбежал к окну: во дворе были фашисты.
— Бегите, сыночки, бегите скорее! — простонала мать. — Скажите партизанам, чтобы отплатили этим зверям за наши муки…
Юноши на миг остановились, закусив губы, чтобы не расплакаться, и выбежали из дома.
— Стой! — заорал один из карателей.
Алойзо и Ян бросились за дом и, перемахнув через забор, помчались в сторону леса.
Гитлеровцы открыли огонь, но братья, ловко петляя по снегу, словно зайцы, уже приближались к окраине села. Вдруг Алойзо, бежавший правее, снова столкнулся с карателями.
— Хальт! — закричали они, преградив дорогу. Алойзо присел, будто затравленный зверь, подготовившись к отчаянному прыжку, но один из фашистов свалил его ударом приклада. Другие схватили юношу, поволокли к дому и бросили в подвал.
А в это время Ян уже подбегал к лесу, скрипя зубами и глотая слезы бессильной ярости.
Лес тревожно гудел от ветра. В одиночку и группами, будто стаи всполошенных птиц, устремлялись в чащу жители окрестных сел. Люди молча прокладывали себе дорогу в глубоком снегу. А его в эту зиму выпало много. Он лежал сплошным пушистым пологом, синеватый от густого сплетения теней. Сквозь ветви едва заметно просвечивался бледный, будто напуганный диск солнца.
Вскоре Ян догнал знакомого товарища, который шел с тем же черноглазым мальчуганом, который забегал в их дом. На худеньких плечиках малыша было старое, все в дырах пальтишко, руки посинели от холода. Ян дал ему свои рукавицы, а сам стал рассказывать о матери, о брате, оставшихся в селе.
Мальчик с жадностью слушал Яна. Его глазенки, черные, как угольки, гневно сверкали.
— Надо искать группу твоего брата! — сказал товарищ Яна.
— А что сделает два десятка партизан против такой силы? — грустно ответил Ян.
Со стороны села ветер донес запах гари. Люди оборачивались, хмуро всматривались вдаль.
— Жгут дома, дьяволы! — со злостью сплюнул кто-то.
И будто в ответ на его слова в лесу разорвалась одна мина, другая, третья. В воздух поднялись тучи грязного снега, обломки веток, комья земли. Лес застонал.
Вскоре Ян с товарищем и черноглазым мальчуганом встретил группу Франтишека Немчака и рассказал о событиях в Закопчье. Партизаны окружили беженцев и молча слушали их рассказ о зверствах фашистов. Франтишек курил сигарету за сигаретой, и думы о матери и брате не давали ему покоя.
