Я не считаю брак ни доказательством любви, ни общественной потребностью. По правде говоря, я не испытываю особого уважения к этому институту, так что у меня нет на этот счет никаких предрассудков. Почему бы и нет, если роспись в мэрии может упростить жизнь, позволит платить меньше налогов, защитит детей в школе или способна успокоить женщину, которую любишь? Я женился на Брижит потому, что ее родители не допускали жизнь вне брака. Это был мой ей подарок.
Развод с Брижит стал простой формальностью (к огорчению адвокатов, которые не могли использовать суд в качестве саморекламы).
Но по французскому закону вступить в новый брак можно было лишь спустя девять месяцев после решения суда о разводе. Этот срок как раз истек.
Наша свадьба без протокола и соблюдения обычаев превратилась в настоящий праздник. Я выбрал местом для его заключения маленькую деревню Ла-Лонд, ибо ее мэр, граф де Лесс, бывший офицер Иностранного легиона, с которым я познакомился в Марокко в бытность репортером, согласился поступиться правилами и не публиковать объявление о бракосочетании. Мы смогли пожениться, не привлекая толпы журналистов, которые превратили бы церемонию в рекламное шоу.
Как никогда белокурая, счастливая Аннет была одета в короткое платье под цвет ее глаз. Я надел шерстяные брюки и пиджак, но был без галстука. Друзья не проболтались. И не было ни фотографов, ни телекамер.
После церемонии, обсыпанные, как и все, рисом, мы отправились в «Королеву Жанну». Вилла с таким названием нашего друга майора Поля-Луи Вейлера была построена у самого пляжа на краю соснового леса. Здесь в силу какой-то традиции любили отдыхать президенты Республики.
Поль-Луи Вейлер был, наверное, последним меценатом на земле. Продав компанию «Эр Франс» правительству, он получал проценты с каждого рейса. Свадебный обед состоялся за огромным столом в естественном гроте. Мы все были в купальниках. Одетыми были только герцог и герцогиня Виндзорские, которые пришли к нам по-соседски выпить кофе.
Последующие дни в жизни супругов Племянников выдались очень бурными. Наша ферма подверглась осаде. Фотографы забирались на эвкалипты и крыши соседних дач. Стало невозможно ходить в ресторан, гулять. Сколько же шума наделала одна подпись под брачным документом. Я знал, что пресса подобна ребенку, которому быстро надоедает игрушка. Интерес к нам должен был скоро иссякнуть. Лучше было не обращать на журналистов внимания.
В начале сентября мы с Аннет вернулись в Париж.
