«Рауль, я очень люблю тебя. Сегодня вечером я ухожу. Либо налечу на дерево, либо побью рекорд в скоростной гонке».
Засим следовала целая страница сентиментальных преувеличений. Письмо Брижит не было датировано и кончалось следующими словами: «Можешь смотреть на меня как на чужого человека. Я приехал из другой страны. Тебе ее никогда не узнать. Туда можно попасть, только если имеешь сердце».
Доехав до дома 24 по улице Боккадор, где жил Рауль, я сунул оба конверта в почтовый ящик.
Когда я вышел из его подъезда, начался проливной дождь. Я промок до нитки, пока бежал до своей машины, и через минуту, миновав Итальянские ворота, выехал на южное шоссе.
Я уснул, растянувшись на сиденье из искусственной кожи в машине, стоявшей на поле люцерны в двадцати километрах от Аваллона. А когда открыл глаза, солнце уже с час как встало.
Крестьянин по дороге на работу согласился вытащить трактором мою машину на шоссе. Проехав несколько километров, я остановился в маленькой деревушке, где мне подали прелестный завтрак: кофе с молоком и хлеб с маслом.
У каждого человека есть своя точка отсчета. Для меня невидимая граница, отделяющая Францию от Средиземного моря, проходит в Монтелимаре, городе, в котором делают нугу. Около булочной-кондитерской мое внимание привлек плакат. Под знакомым логотипом «Фанс-Суар» стояло: «Пожалуйста, сообщи о себе. Софи». Такие вот электронные табло только стали устанавливать по всей Франции. Я сразу и не понял, реклама ли это фильма или название бестселлера. Его же я прочитал снова, спустя двадцать километров. А третье панно увидел, въезжая в Авиньон напротив заправочной «Шелл».
– Какая-то новая реклама, – сказал я заправщику.
– Это не реклама, – ответил он. Это придумала «Франс-Суар», чтобы предупреждать автомобилистов, когда в семье что-то случилось. Вчера было: «Арман, немедленно возвращайся, Розе хуже». В другой раз автомеханик предупреждал клиента, что забыл зафиксировать коробку скоростей. Но опоздал: тот разбился, налетев на столб при выезде из Кавайона.
Только тут я все понял. Софи – это была Брижит. Она обращалась ко мне с посланием. Я тотчас позвонил Раулю.
– Как дела? – спросил он.
– Получше. За фильм не беспокойся. Я вел себя как дурак, прости меня.
Я полагал, что Рауль получит письма утром, когда спустится за почтой. Но после ужина он не вернулся сразу домой, а застрял в «Фукетсе» с одним американским продюсером. А в полночь, по привычке открыв ящик, обнаружил два конверта. Весьма обеспокоенный, Рауль позвонил Брижит, надеясь, что ей что-то известно обо мне. Директор «Франс-Суар» был нашим другом. Брижит вытащила его из постели в час ночи и настояла, чтобы ее послание было немедленно отправлено для двухсот электропанно, разбросанных по всей Франции.
