— Ловко ты, Еши, выдумываешь!
— Вроде по книге читаешь.
— Поглядите, он не только языком хорошо работает, — какие сита у него получились!
— Будто из шелковых полосок.
— Когда я жил в Петровском Заводе, — сказал Ухинхэн, — ходил смотреть, как один русский работает. Он из таких прутьев и корзины и детские тележки делал. Хороший мастер… Как говорят в народе: может блоху заарканить, таракана подковать… И человек добрый… Мы, помню, пилили дрова, так он со своим конвойным подходил к нам. По-бурятски говорить не умеет, а я по-русски тогда почти ничего не знал. Бурят один тамошний толмачом у нас был.
— Кто же этот русский?
— Бестужев, Николай Александрович. Он не один там каторгу отбывает…
Ухинхэн набил трубку, закурил.
— О чем вы говорили?
— Бестужев спросил меня: «Почему большинство бурят бедные?» — Я не знал, что ответить. Потом говорю: «Отец и мать были бедные». — «А почему родители жили в нужде?» — «Не знаю, говорю, не думал об этом». — Ухинхэн улыбнулся. — А у него ответ уже был наготове. Интересный. «Все дело, говорит, в том, что вы круглый год на богагеев трудитесь. Ламы, шаманы, говорит, купцы, которые возят чай и далембу, зайсаны, чиновники сидят на вашей шее… Когда приходит время платить подати, вы берете взаймы три рубля у богача соседа. Когда не хватает сена, опять идете к этому же богачу. Понадобится лошадь съездить куда-нибудь — вы опять той же. тропой к богачу… И кажется вам, что он добрый человек, из беды выручает. А богач за три рубля, которые дал взаймы, заставляет работать целое лето, за пять копен сена требует пятнадцать, за фунт арсы — десять… И так из года в год…»
Все замолчали, обдумывали видно. Молчал и Ухинхэн…
— А как они там живут? Строго за ними смотрят? — прервал молчание Холхой.
— Ой, строго! Живут в казематах… Теперь им большой сарай построили, там человек двадцать плотничают — русские и буряты. Рамы для окон делают, легкие и удобные телеги, посуду деревянную. Их Бестужев этому учит. Он такой человек, что даже солдаты, которые сторожат его, все ему позволяют.
Ухинхэн замолк. Холхой попросил:
— Расскажи еще.
— Да все как будто… Его там вся беднота знает и любит.
— Хороший человек, — задумчиво сказал Дагдай.
— Встретиться бы с ним и поговорить обо всем, — произнес Эрдэмтэ.
— Вот, вот… Вам бы как раз с ним и разговаривать, ведь вы так хорошо говорите по-русски, — засмеялся Сундай.
Эрдэмтэ обиделся:
— Ухинхэн же сказал, что Бестужев всех понимает. Улусники притихли. Молчание прервал Сундай:
