— Я не все видел, — шептал калека, — хоть на сто частей разорвись — и то бы не поспеть всюду, но я зато прямо ожил. Все лекарства наших аптекарей — ничто перед этим разгульным деньком, понимаешь? Будь у меня цела и эта лапа, расколол бы я башку не одному еще легавому… А коли вы добрались бы вовремя туда, то э-ге-ге!..
Сидевшие у дверей старики кончили есть и складывали вещички в заплечные мешки, спущенные на пол. Старуха оглянулась по сторонам, ища икону, и, не найдя, перекрестилась на печку.
Добрика разомлел в тепле, ноги у него отошли.
В печурке гудело пламя. Веснушчатый подбросил в огонь полено, высыпалось несколько раскаленных угольков, и вслед за ними вылетел целый сноп искр. Заглядевшись на огонь, Добрика снова начал задремывать, и ему приснился хороший сон. Будто пошел он собирать улиток за околицу села, по ту сторону железной дороги. Там была долина, заросшая кустарниками, полынью и диким луком, где улиток видимо-невидимо, маленьких, беленьких, как пуговки на рубахе, нежных, почти прозрачных. Он бормотал им что-то вроде песенки, и они выпускали свои длинные, дрожащие, тоненькие, как ниточки, рожки с черными точечками на концах. А стоило ему притронуться к ним пальцем, как они тут же втягивались в чешуйчатую кожицу…
Но кто-то вырубил все кусты, и улитки погибли. А он бежит, бежит по мертвой долине, а за ним свора собак, и пустые раковины трещат у него под ногами, как тонкий лед. Он перебрался через речку, а собаки остановились напиться. Он растянулся на песке лицом к солнцу, заснул и ему приснилось, что он нашел золотистую улитку, которую искал давным-давно, еще в детстве… Ио собаки опять кинулись за ним в погоню, рослые, огромные, как жеребцы, а он, тяжело дыша, бежал, продираясь сквозь заросли, и тащил за собой беспомощного раненого товарища, шепчущего хриплым, прерывающимся от боли голосом тихо, почти беззвучно: «Ты сразу отправляйся туда… Пойдешь вместо меня… Другого выхода нет… Не забывай, тебя зовут Кенар…»
Эти слова вырвали его из оцепенения, но он еще не проснулся, он еще видел себя бегущим, он сумел избавиться от преследователей, он тащил на спине по ступенькам на, чердак танцевальной школы того раненого, вместо которого должен был идти. Он вспомнил, как подбадривал его, задыхаясь: «Ну вот, пришли… Смотри… Здесь ты в безопасности… Я приведу врача, нашего, конечно, и скоро тебе станет лучше!..»
На одной из лестничных площадок их увидели дети, девочка и мальчик, две любопытные пары глазенок, которым он улыбнулся, чтоб не напугать их, а девочка попросила его: «Дяденька, будьте добры, помогите моему братику спуститься с лестницы!.. Мы хотим слепить снежную бабу». А он ответил: «Сейчас, детка. Я сейчас вернусь, и мы вместе будем лепить снежную бабу… Только вот отнесу этого дяденьку наверх, он пьяный… Напился, чудак, видишь, какой смешной, даже идти не может…»
