Потом год или даже больше от Шувея не было ни одной весточки. Мечты о несметных его богатствах поблекли, нетерпеливое ожидание сменилось унынием. Тетушка Амалия совсем сморщилась, стала прихварывать. Глаза, некогда оживленные надеждой, потускнели. И вот однажды, когда никто его уже и не ждал, явился Шувей. Свалился как снег на голову, безо всякого предупреждения, приехал ночным поездом.
— Ол райт!.. Инкогнито! — воскликнул обладатель сокровищ Монтесумы, перешагнув порог дома. Гром и молния среди ясного неба не повергли бы нас в большее изумление, чем его приезд. Мы просто окаменели. А потом все от мала и до велика, — тетя Амалия, родные, соседи смеялись, плакали, обнимались, словно дорогой покойник на глазах у всех воскрес из мертвых. Кругом шумели, разговаривали, суетились, а я никак не мог прийти в себя.
Где тот мальчик, которого я так хорошо помнил по фотографии? Передо мной стоял мужчина лет тридцати пяти со слегка обрюзгшим лицом и черными усталыми глазами; в их жестоком, растерянном взгляде я с испугом угадал душу неудачника, который умел только ненавидеть. И все-таки это был Шувей. Соседи растрезвонили новость по всему кварталу; из уст в уста передавалось:
— Приехал Шувей из Америки!
— Кто? Кто? Какой такой Шувей?
— Какой-какой! Ты что, не знаешь домишко у бензоколонки!
— Сын железнодорожника?
— Ну да!
И в самом деле это был Шувей. Я понял, что это он, когда, присев передо мной на корточки, наш гость серьезно спросил:
— Так это ты?
— Угу!
— А ведь когда я уезжал, ты был вот такусенький, — и он развел руки так, словно тетушка Амалия собиралась надеть на них пасму шерсти. — А теперь уж большой парень. — Он погладил меня по щеке, и я почувствовал, какая мозолистая у него рука. Видно, дяде Шувею много пришлось потрудиться, прежде чем он отыскал сокровища Монтесумы.
Но где же сокровища? Шувей вернулся с одним только желтым чемоданом, который был уже наполовину пуст после раздачи подарков: подвязок, подтяжек, рубашек, отреза на платье тете Амалии, печенья и монпансье.
— Ол райт! Основное имущество в пути… Скоро прибудет!
Несколько дней в доме тети Амалии царило изобилие. Отовсюду посыпались письма, я даже не подозревал, что у нас столько родственников; в доме постоянно толпились соседи и знакомые; кто у нас только не перебывал: товарищи Шувея по школе, приятели по армии, теперь мелкие торговцы и скромные служащие, они вдруг открывали в себе деловые таланты и готовы были присоединиться к самым фантастическим планам и комбинациям, когда — ол райт! — прибудет «основное имущество» дяди Шувея. Трудно сказать как, но дядя Шувей ухитрялся находить время и для меня. В эти первые дни я пользовался его особым вниманием. Сбегая от многочисленных гостей, мы бродили по окраинам нашего городка, по пустырям, — по тем местам, где миллионеру знаком был каждый камень.
