— Много еще осталось от столба, Цику?
— Да вот, шестой кусок кончается, — с сожалением отвечал цыганенок.
Дверь неожиданно открылась, и в класс вошли двое. Один из них был в кожаном пальто с меховым воротником, в шляпе и в перчатках, другой же, щупленький коротышка с толстенным, как у налогового инспектора, портфелем, кутался до самого носа в плохонькую шинельку.
— Добрый день, господа! — сказал первый весьма строгим голосом. — Учитель Алексе Тудоран?
— К вашим услугам! — ответил господин учитель.
Цику шепнул мне:
— Это Куреля, богатей… который нам школу подарил… Я его еще раньше видел.
Но это был вовсе не Куреля… Достаточно было взглянуть на лицо господина учителя: он сильно побледнел и стоял навытяжку, как перед большим начальством. Нам все казалось страшно любопытным, и, главное, мы надеялись, что школе наконец выделят дрова. Господин в кожаном пальто оглядел класс и подошел к печке.
— Пусть поднимут руку те, кто был вчера в школе…
Большинство мальчиков подняли руки.
— Вот это — от флагштока? — он указал на бревно, на котором верхом уселся Цику.
— Да!.. — откликнулось несколько голосов.
— Записывай! — приказал коротышке меховой воротник. — Вам известно, что вы совершили, господин учитель?
Нет, это был не налоговый инспектор. Меня охватило странное беспокойство, будто я снова очутился на берегу Дымбицы.
— Я спрашиваю, известно ли вам, что вы совершили?
— Известно, — ответил господин учитель.
— Вы совершили преступление!
— Вы все-таки преувеличиваете!.. Я хотел, чтобы ребята не замерзли. На две недели школу пришлось закрыть… Три дня мы грелись дымом от пропитанной нефтью земли, которую таскали с берегов Дымбицы… Никому нет до нас дела… Префектура…
— Оставьте! — ледяным тоном прервал его господин с меховым воротником. — Дети пусть уйдут!
Господин учитель повернулся к нам и своим обычным мягким голосом сказал:
— Идите, мальчики. Завтра приходите как всегда. Не забудьте про задание по арифметике…
Мы гуськом вышли из класса, спрятались за школой и стали ждать. Вскоре вышел сам меховой воротник, а за ним коротышка и господин учитель.
Щупленький разгреб куском жести снег в том месте, где был флагшток, и когда докопался до обрубка, послюнявил карандаш и опять стал что-то записывать. Господин с меховым воротником говорил громко и очень быстро. «Его величество… Оскорбление… Сейчас, когда идет война… Наша нация… Патриотическое воспитание!..» — долетало до нас.
Потом он резко остановился и подал знак худому:
