— Врач говорил, что такой опасности нет. В смысле, когда пропадает память, никто в меня не вселяется, вроде раздвоения личности на доктора Джекилла и мистера Хайда. Я остаюсь собой. И даже пока я в беспамятстве, я — это я сам и веду себя обычно, как всегда. Просто запись перескакивает со второй части сразу на третью. Поэтому вряд ли случится так, что я за это время схвачу молоток и ударю кого-нибудь по голове. В основном-то я веду себя благоразумно, стараюсь всегда контролировать свои действия. Так что Моцарт на Стравинского вдруг не сменится, так и останется Моцартом. Просто одна его часть попадет не в тот ящик.
Он умолк и опять сделал глоток из кружки с бипланом. Я жалел, что не попросил у него кофе.
— Но это все, в конечном счете, — то, что врач говорит. А вот можно ли ему доверять — кто его знает? В школе я боялся, что и сам не замечу, как заеду молотком по голове кому-нибудь из одноклассников. В старших классах разве себя толком понимают? Тогда живешь будто в канализационном коллекторе. Да еще и с амнезией некстати — вот как, скажи, со всем этим быть? А?
Я молча кивнул. Пожалуй, он прав.
— Одно за другим — так вот я и почти перестал ходить в школу, — продолжал старший брат моей подруги. — Чем больше я обо всем этом думал, тем страшнее становилось за себя, и я совсем забросил учебу. Мать объяснила преподавателю, какие у меня особые обстоятельства, и школа в виде исключения выдала мне аттестат, хоть я и почти не посещал занятия. Наверняка им не терпелось избавиться от такого хлопотного ученика. Но в институт я поступать не стал. Нельзя сказать, что я учился плохо, поэтому смог бы при желании куда-нибудь поступить. Просто пока не уверен, справлюсь ли в одиночку вне дома. Вот я с тех пор и бездельничаю, в лучшем случае — гуляю вокруг дома с собакой. А так на улицу ни ногой. Но в последнее время, мне кажется, этот страх почти прошел. Еще немного успокоюсь — и, пожалуй, в какой-нибудь институт поступлю…
На этом он умолк. Я тоже молчал, не зная, что на все это сказать такого, чтоб оказалось к месту. Теперь я понимал, почему подруга никогда не упоминала о старшем брате.
Он произнес:
— Спасибо, что почитал. «Зубчатые колеса» мне понравились. Мрак, конечно, а написано сильно. Ты правда кофе не хочешь? А то я быстро.
— Нет, правда не нужно. Я, наверное, уже пойду.
Он опять посмотрел на стенные часы.
— Подожди до половины первого. Если никто не вернется, тогда и пойдешь. Я буду на втором этаже, поэтому дверь закроешь сам, а насчет меня не беспокойся.
