Обычай и вросшее в душу уважение к старшим требовали почтительно приветствовать стариков, спросить, не нуждаются ли они в чем. Марион низко поклонился, прижав могучие руки к груди. Старики важно кивнули, подслеповато вглядываясь в Мариона, и, не узнав его, отвернулись, забыв ответить уважением на уважение. Видимо, умереть на этой земле вовремя великое благо.
Выстроенный из необработанного камня домик Мариона стоял в глубине третьего от северных ворот проулка. Марион не успел миновать первый квартал, как в глубине, между домами, раздались звуки зурны и показался невысокий узкоплечий человек в вывороченном мехом наружу черном тулупчике, с остроконечным колпаком на голове. Человечек, побагровев от натуги, дул в кизиловую трубочку, издававшую пронзительные переливчатые звуки. Он приплясывал, изгибался, кружился, вздымая пыль босыми ногами, пот с него лил градом. Следом шел принаряженный в голубой шелковый кафтан парень, ведший на поводу смирную рыжую лошадку. Встретить свадебное шествие - к счастью. На лошади в седле, обитом золотой парчой, восседала невеста в белом длинном покрывале, оставлявшем открытым только лицо, смотрела прямо перед собой неподвижными от смущения, блестящими глазами. Позади лошади шли двое мужчин с обнаженными мечами - родственники невесты, охранявшие ее до дома жениха. За свадебной процессией бежали вездесущие мальчишки, из дворов наблюдали люди. Нестарая, но с седыми прядями волос, выбившимися из-под черного покрывала, женщина возле плетня, улыбаясь и что-то шепча, плавно взмахивала руками, словно набрасывала нечто на невесту, желая ей счастья. Парень и мужчины поклонились Мариону, он ответил на приветствие. Принаряженный жених по обычаю возил по городу свою невесту, объявляя тем самым, что с этого времени становится главой семьи, защитником чести жены. Марион с возникшей в душе приязнью проводил взглядом торжественное шествие и нахмурился, вспомнив, как жизнь и здесь изменила то, что раньше казалось незыблемым. Раньше, образовав семью, мужчина получал от рода личный семейный надел, который обязан был обрабатывать сам, десятую часть урожая он отдавал на общественные нужды: содержание сирот, калек, создание запаса на случай осады, неурожая. В случае опасности должен был вооруженным явиться на защиту города, на сходах рода он всегда имел один голос. Теперь же при желании земельный надел он мог сдать в наем, лишь бы вовремя платил в городскую казну налог "с дыма домашнего очага" на управление городом, на ремонт стен, на содержание "охраны порядка", а в случае призыва на войну, хозяин обязан выставить от семьи одного вооруженного воина, но не обязан являться лично. Теперь у богатого появилась возможность послать на стены вместо себя наемника, самому же под охраной закона отсидеться дома, потом скупить освободившиеся наделы. Зачем взывать к небу? Разве небо помогает людям творить неправедные дела?
