– Пу́лан Тянь? – озадаченно переспросил Загорский. – То есть что-то вроде «По́ля португальской орхидеи»? Странное имя для китайца, очень странное. Впрочем, китайцы себе такие имена придумывают, что индейские прозвища вроде Соколиный глаз или Роза Омахи кажутся именами древнеримских сенаторов.
Однако все очень быстро выяснилось. Капитан, конечно, оказался не жителем Поднебесной, а иностранцем. Пулан Тянь же было его китайским прозвищем, а настоящее имя – Сэмюэл Корнелл Плант – выдавало в нем чистокровного британца. Судя по его виду, был он настоящим морским – точнее, речным – волком. Широкое круглое лицо, седеющие усы, уверенный взгляд прищуренных глаз. Как и положено человеку его профессии и звания, он отличался плотным сложением, но одевался при этом почти щегольски.
Пароход Планта был торговым, и брать пассажиров на борт он категорически не хотел. Загорский предложил капитану весьма соблазнительную сумму, но тот проявил необыкновенное упрямство.
– Я делаю бизнес, и мне совсем не нужно, чтобы под ногами у меня путались пассажиры, – заявил Плант. – Любители праздных путешествий могут спуститься до Шанхая и там сесть на прогулочный морской пароход.
Услышав такой ответ, Ганцзалин, который присутствовал при разговоре, пришел в неистовство и заскрипел зубами. Бедный капитан даже не представлял, какой опасности он подвергался в этот момент.
– Мой хозяин господин Загорский – великий человек, и вы сильно пожалеть, если не брать его на борт! – грозно заявил он на своем чудовищном английском.
Нестор Васильевич хотел было одернуть помощника, но тут разговор принял совершенно неожиданный оборот.
– Загорский? – переспросил капитан озадаченно. – Уж не Нестор ли вы Загорский, о котором столько было разговоров в дни моей молодости?
Оказалось, что Плант в девяностые годы прошлого, XIX века служил в Персии и водил там судно по реке Карун. И вот тогда-то он и наслушался историй про таинственного русского офицера Нестора Загорского, чье имя к тому времени успело уже обрасти легендами.
– О вас рассказывали как о человеке, спасшем шахиншаха Насер-ад-дина от его собственного сына заговорщика Зэллэ-эс-султана, – говорил капитан, с интересом поглядывая на Нестора Васильевич. – В рассказах этих вас представляют просто средневековым воином, поразившим дракона…
– Ну, Зили-султан едва ли сравнится с драконом, – засмеялся Загорский. – Но дело, действительно, было неординарное.
Они еще немного поговорили об Иране, о безвременной смерти шахиншаха, о том, как изменилась там жизнь за минувшие годы.
