Итак, способ передвижения был избран самый комфортный из имеющихся. Однако, планируя поездку, Нестор Васильевич не учел одной детали. Он знал, что по Янцзы ходит торговый пароход «Шутунлу́н», на котором он и хотел добраться до Тибетского нагорья. Но отчего-то Загорский полагал, что пароход ходит как раз от Ханькоу до Чунцина. Однако уже в Ханькоу выяснилось, что пароход курсирует только между Ича́ном и Чунцином, а до Ичана от Ханькоу еще надо добраться. Расстояние там было не очень большое, что-то около трехсот километров, но его все равно требовалось как-то преодолеть.
– Сначала все взвесь, а потом и лезь, – сардонически заметил Ганцзалин, узнав о просчете хозяина.
– Конфуций пустил ветры – дух учености достиг небес, – не остался в долгу Нестор Васильевич. – Между прочим, из нас двоих китаец ты, и ты должен знать, какие пароходы и куда ходят.
– Между прочим, я из Китая уехал сорок лет назад, так что еще неизвестно, кто из нас больший китаец, – отвечал помощник.
– Что ты имеешь в виду? – поднял брови Загорский.
– Я имею в виду, что не хочу я набивать мозоли на заднице, скача верхом, когда есть спокойный путь по реке. Возьмем джонку, да и поплывем, как люди, а не будем растрясать мяса, как дикари – верхом. На конях и мулах мы еще наездимся, когда попадем в горы.
Загорский заметил, что, судя по разговорам, Ганцзалин стареет. Помощник отвечал, что и сам Нестор Васильевич моложе не становится – достаточно взглянуть на него при ярком солнце, а, впрочем, свет луны тоже не сильно его омолодит.
– Ладно, – сказал Нестор Васильевич. – Бог с тобой, поедем на джонке.
Ганцзалин заявил, что это мудрое решение, и за это мудрое решение господин еще сто раз скажет спасибо ему, Ганцзалину, который на это решение его и натолкнул. А сейчас, похоже, самое время пообедать. Можно, конечно, забежать в какую-нибудь харчевню, но он рекомендует отправиться на здешний морской рынок – говорят, тут продаются такие деликатесы, которые не сыщешь и в Ханчжо́у.
Нестор Васильевич пожал плечами – морской рынок так морской рынок. Выспросив дорогу у крутившегося неподалеку от них почтенного дао́са, они отправились к месту ганцзалиновских вожделений.
Рынок ханько́уский мог поразить воображение даже человека подготовленного, не говоря уже о богатых иностранцах, которые ходили сюда ради зрелища, как в музей или кунсткамеру.
На обширных пространствах рынка почти везде стояли большие и малые клетки и аквариумы, в которых извивались многочисленные змеи – водные и сухопутные. Рядом с ними трясли шерстью грызуны размером от маленькой мыши до упитанного бобра. Чуть дальше торговцы огромными ножами оттяпывали головы курам, уткам и голубям, а если покупатель хотел тушку целиком, просто скручивали шеи быстрым движением кисти. Без всякой опаски и очень ловко продавцы выхватывали из аквариумов змей целыми пучками и швыряли в мешки, чтобы тут же взвешивать на весах.
