– Габи, – кричал тот, и эхо вторило ему в высоких небесах, – Габи, не умирай!!
Растолкав разведчиков, он бросился к девушке, упал перед ней на колени, прикоснулся рукой к холодеющей щеке.
– Габи, умоляю, – прошептал он. – Я ведь люблю тебя, люблю… Я думал, мы поженимся, поедем к нам в Техас. Ты лучшая девушка на свете, я никого еще так не любил – и ты уходишь! Прошу, умоляю, не умирай!
Он зарыдал, упав лицом в землю рядом с ней, рука его безотчетно сжала бледную кисть. Нестор Васильевич заморгал – на глазах его выступили горячие слепящие слезы. Ты стареешь, Загорский, сказал он сам себе, ты стал сентиментален. Смерть никогда не оставляла тебя равнодушным, но слезы – это чересчур. Сначала слезы, потом деменция, трясущиеся руки, инвалидное кресло – словом, постыдная старость, а там и до могилы недалеко…
– Не умирай, – шептал американец, сжимая холодные руки девушки, – я все отдам, только не умирай! А если ты умрешь, тогда и я умру вместе с тобой!!
– Ты не умрешь, Эл, – знакомый голос раздался откуда-то сверху, вероятно, прямо с небес. – Да и она, очевидно, тоже.
Нестор Васильевич присел над Габи, расстегнул на ней форму и осматривал рану.
– Ты уверен? – не веря своим ушам, Эл поднял голову и посмотрел на Нестора Васильевича. – Это точно? Пуля ведь попала в сердце!
– Открою страшную тайну – сердце расположено не в левой стороне груди, а скорее в центре, – отвечал Загорский. – Это тебе скажет любой китаец. Так что нашей барышне ничто не угрожает, надеюсь, что врачи генерала Чжао быстро поставят ее на ноги.
Ресницы лежавшей на земле фройляйн Шлоссер задрожали, и она сказала слабым голоском:
– Какой вы все-таки противный, герр Загорский! Испортить такую сцену! Это было так романтично – почти как в «Ромео и Джульетте». С вами, мужчинами, просто невозможно иметь дело…
Глава седьмая. Лисы-оборотни
Чэнду встретил их благоуханием гибискуса и теплым запахом лучших в мире блюд, согретых ароматами сычуаньского перца.
– Что чувствуешь, въезжая на родину? – спросил Загорский у Ганцзалина.
– Моя родина – Сиань, в Чэнду я только родился, – отвечал помощник сухо.
За пару месяцев до того, оставив на попечение генерала Чжао всех спасенных ими иностранцев, они сели в Лохэ на поезд и отправились к Ханькоу, где благополучно высадились на следующий же день после отправления.
– Нестор, что бы с тобой ни случилось, знай – в Техасе тебя всегда ждет друг и крыша над головой, – сказал при расставании Джонсон-младший.
