Предоставив Румбергу, Крамеру и Бастиану вместе с кучерами загонять кареты во двор и обихаживать лошадей, мы втроем: я, Криббе и Корф поспешили войти внутрь теплого помещения. Я уже даже на запахи не обращал внимания, мне главное было согреться.
В зале горел огромный очаг, в котором запекалась целая свиная туша. Я сел поближе к огню и протянул в его направлении закоченевшие руки. Кожане перчатки, которые я снял, ни черта не грели. Зачем их вообще делают, вместе с этими дебильными треуголками, которые даже уши полностью не прикрывала. Да еще и живот прихватило так, что я даже согнулся, пытаясь успокоить волнение верхней чакры. Ко мне подошел Румберг, глядя вопросительно на мое согнутое тело. Ну не буду же я ему объяснять, что это произошло потому, что я, скорее всего, сильно напрягся, выталкивая все-таки не легкую карету.
— Где здесь отхожее место? — переждав, когда пройдет спазм, я выпрямился, требовательно глядя на слугу.
— Пойдемте, ваше высочество, я покажу, — и он двинулся к выходу из здания. Ну, я так, собственно, и думал.
Выгребная яма располагалась позади таверны, и выполняла роль не только общественного туалета, но и мусорки, куда сваливали все подряд, включая требуху, остающуюся после разделки мяса и рыбы. Запах стоял такой, что меня вырвало. И это, несмотря на то, что на улице была зима. Что здесь творится летом, я себе даже представить не могу. Поклявшись себе, что это был первый и последний раз, когда я решил сходить вот так вот до ветру, и что всегда по дороге буду пользоваться исключительно горшком, я все-таки сделал все свои дела, а потом долго мыл руки в снегу, наплевав на то, что он холодный. Чтобы хоть немного избавиться от кислого привкуса во рту, выбрал снег почище и сунул его в рот, пополоскал и выплюнул, подозревая, что вот к этому я никогда не привыкну. Немного постояв, приходя в себя, побрел обратно к входу в таверну, где меня ждал Румберг.
Я не дошел до двери, когда налетел очередной порыв ветра, швырнув в лицо горсть снега.
— Эта чертова погода точно что-то имеет против меня, — пробормотал я, вытирая лицо. — Точно-точно. И этот ветер меня уже окончательно достал.
Осмотревшись, я не удержался и сплюнул, потому что, пока вытирал лицо, немного отклонился от курса и почти прошел мимо двери. Когда начал разворачиваться, то случайно увидел сидящего на земле человека, который что-то бормотал себе под нос, чертя на снегу какие-то символы. Напомнив себе, что от любопытства сдохла не одна кошка, я подошел к человеку и заглянул ему через плечо. Оказывается, он выводил математические формулы, потом яростно стирал их.
