— А что же — дело принципа? — поинтересовался Мэйсон.
— Кот, конечно, — удивился Шастер. — Не нужен он нам. Более того, нам совершенно не нужно, чтобы какой-то привратник нами распоряжался. Не в свои дела он суется. Вы же понимаете, что, если прислуга не выполняет своих прямых обязанностей, недолго ее и уволить.
— А не приходило ли вам в голову, — Мэйсон перевел взгляд с Шастера на внуков, — что вы делаете из мухи слона? Почему вы не позволяете бедняге Эштону держать кота? Кот не вечен, да и Эштон тоже. Ни к чему тратить кучу денег на адвокатов и прочее.
— Не спешите, советник, не спешите, — перебил Шастер, скользя по гладкой коже сиденья, пока не оказался на краешке кресла. — Драка будет серьезная, драка будет тяжкая. Я своих клиентов предупредил. Вы человек предусмотрительный. Вы человек хитрый. Я бы даже сказал — изворотливый. Надеюсь, вы ничего не имеете против такого выражения, многие из нас приняли бы его как комплимент, я сам принял бы. Мои клиенты много раз говорили: «Ну и изворотлив этот Шастер!» Разве я обижаюсь? Нет. Я принимаю это как комплимент.
Делла Стрит удивленно посмотрела на Мэйсона — его лицо внезапно стало твердым, как гранит. Шастер поспешно продолжал:
— Я предупреждал клиентов, что Уинифред попытается оспорить завещание. Я знал, что она воспользуется любыми средствами, но не могла же она объявить деда сумасшедшим, и вопрос о незаконном вмешательстве стоять не мог. Должна же она была сделать хоть что-то, что в ее силах, вот она и подсунула Эштона с его котом.
— Слушайте, Шастер, — в голосе Мэйсона звучал гнев, — прекратите нести вздор! Все, что я хочу, — это чтобы привратнику оставили его кота. Ни к чему вашим клиентам тратить деньги на тяжбы. Если мы начнем эту конференцию, она может обойтись дороже, чем испачканные котом комплекты постельного белья за десять лет.
Шастер энергично тряхнул головой:
— Вот о том-то я им и говорил, советник. Худой мир лучше доброй ссоры. Хотите мириться — пожалуйста.
— На каких условиях? — спросил Мэйсон.
Шастер ответил с быстротой, выдающей предварительную подготовку:
— Уинифред подписывает согласие не оспаривать завещание. Эштон подписывает бумагу о том, что признает подлинность завещания, что оно было составлено человеком в здравом уме и твердой памяти. Тогда пусть Эштон держит кошку.
— Насчет Уинифред мне ничего неизвестно, — с раздражением сказал Мэйсон. — Я ее не встречал и не говорил с ней. Я не мог просить её подписать, что бы то ни было.
