— Ты что, еще не умеешь кататься? Я вот давно научился, — похвастался Чарли с нарочитым пренебрежением, когда Даррен примчался к нему, насколько мог быстро, таща за собой велосипед. Но за пренебрежением этим скрывался настоящий восторг.
— Что-то я тебя ни разу на велосипеде не видел! — ответил Даррен, и впервые в его голосе прозвучало самодовольство.
— Я же тебе говорил: я только у брата могу кататься… Мне мама не разрешает велосипед. Говорит — расшибусь.
— А с братом не расшибешься?
— А с братом она не узнает, — раздраженно буркнул Чарли. Впрочем, он быстро вернулся в прежнее расположение духа, хоть и завидовал своему младшему другу безмерно. — Ладно, посмотрим, что у нас тут…
— А что тут смотреть? И так ясно — велик! Да еще какой!
— Да-да… Действительно, неплох, — заключил Чарли голосом знатока велосипедных наук. — Пожалуй, даже слишком хорош для такого малявки как ты.
— Эй!
— Ну ладно… Так и быть, научу тебя, как управляться с ним. Только чур будешь давать мне покататься!
Так и провели они весь день: крутя педали, выворачивая руль и разбивая коленки. Попеременно кричали друг на друга (один — за неопытность и «тупоголовость» ученика, другой — за некомпетентность наставника), и оба не раз порывались уйти. «И чего я вообще вожусь с тобой?!» — топал ногой Чарли; «Вот и вали отсюда! Сам разберусь! Только просить покататься не приходи!» — кричал в ответ Даррен. Они расходились на несколько метров, Чарли пинал камни на дороге, Даррен пинал велосипед. После этого они снова, беззлобно ворча друг на друга, возвращались к делу.
К вечеру оба были уставшие, но довольные собой. Чарли считал, что он сделал все, что мог, и, хоть и не признался бы в этом, спроси его кто, считал, что из Даррена вышел очень способный ученик, успешно освоивший за день основной курс вождения. Даррен просто был счастлив, что не сломал себе ничего. Бабушка часто предупреждала его, что это постоянно случается с мальчиками, которые носятся по улице днями напролет вместо того, чтобы делать уроки и помогать родителям.
Это был самый счастливый день в его жизни. А уже через год в этот самый день он проклинал вселенную за свое несчастье, соизмеримого которому мир еще не видывал. Несколько месяцев назад отец его друга получил работу в другом городе, и переезжать нужно было сразу, но на семейном совете было принято решение, что Чарли доучится до конца года. Он остался вместе с мамой. Но только до лета. Даррен эту новость воспринял неважно: он стал топать ногами, винить Чарли в том, что тот бросает его ради «лучшей жизни», как часто говорил его отец. Чарли поначалу пытался уговорить его, повторял, что ничего не поделаешь, родителям нужно ехать, а его оставить не с кем. Только Даррен и слушать ничего не желал. В итоге они разругались в пух и прах и не разговаривали целую неделю. Пока Чарли не пришел мириться с двумя рогатками, торчащими из карманов.
