Да-да! Как одежда. Модная, стильная, не хуже, чем у остальных. Чтобы можно было одеть на вечернюю встречу и не переживать, что чем-то будешь хуже окружающих. Всё как должно быть. Всё как есть, по моде.
А что под одеждой?
Красивое нижнее бельё — то, что и показать можно.
Это будут, наверное, твои знания о религии?
Да, конечно.
А под нижним бельём что?
О-хо-хо, ну это ты далеко зашёл, там уже интимное. Я тебе этого не покажу.
Почему? Стесняешься?
Ну, в общем-то, да. Это личное…
То-то и оно, раз стесняешься, значит там, что-то нужное, то, что не модно, то, что имеет свою цену. И то, чем поделиться ты сможешь лишь с самым близким.
Что, например?
Не знаю. Что имеет для тебя цену?
Может вера?
Может быть.
А что такое вера?
Не знаю. Сможешь объяснить?
Ну, ты веришь в то, что завтра проснёшься, если сегодня ляжешь спать?
Ну, да, Я даже не сомневаюсь в этом.
То-то и оно.
Я обратил внимание, что мои мысли уже не белые нити, они стали голосами. Я слышу то, о чём Я ещё не думал, но хотел бы подумать. Много-много голосов, каждый из которых старается перебить другой. Голоса разные: некоторые мне знакомы, некоторые нет, но никто из них меня не раздражает. Как будто всё это для меня вполне нормально. Стараясь прислушаться к зародившемуся в моей голове полилогу, Я ушёл ещё глубже в себя. Посторонние звуки на втором плане совсем ушли, Я вовсе расслабился и расплылся по дивану. Мягким касанием, осторожно, как будто на цыпочках, в моё сознание приходят образы, которые позже совсем сливаются с реальностью.
* * *
Рослая трава, поддаваясь тёплому ветру, щекотала ему стопы. По босым ногам пробежали гусиные мурашки, и он невольно поджал к груди колени. Запах цветущий полыни заставлял вдыхать свежий горный воздух всё чаще и глубже. Вдох-выдох, вдох-выдох.
Необдуманный порыв ещё молодого Ветра сорвал с Его лица соломенную шляпу, что скрывала взгляд от яркого солнца. Шляпу прибило к старой яблоне, которая росла неподалёку. В глаза ударили твёрдые, как алмазный поток, лучи полуденного солнца. Он зажмурился и перевернулся на живот. Повалявшись на траве ещё минут пять, Он понял, что спать больше не хочется. Вцепившись руками в сочную зелень, на которой лежал, Он со стариковскими хрипами поднялся на ноги. Выпрямив с хрустом спину, Он огляделся. Просторные широкие холмы, покрытые высокой густой травой. От холма к холму скакал всё тот же молодой Ветер.
«Ты не сердись на него. Он ещё совсем юный…», — раздавался невесомый голос в пустоте.
