— Всё хорошо, всё супер. Ты мне вот что скажи, во сколько начинать будем?
— Ну, как начнётся всё, так и начнём. Думаю, часам к девяти, как народ весь соберётся, так и стартуем. Ты смотри, что у меня за подарок для тебя. Сюрпрайз, прямиком из Индии, — Надя раскрыла свою сумочку и достала оттуда маленькую, размером с ладонь, бронзовую статуэтку индуистского Бога Ганеша.
Я аккуратно взял статуэтку и покрутил её в руках. Бронзовый Бог с головой слона выглядел великолепно. Красно-золотистая начищенная бронза переливалась в лучах приглушенного света. Глаза Ганеша прикрыты в умиротворении, а на круглом животе красуется свастика.
— Просто невероятно! Он великолепен. Спасибо большое, Надь, Я просто не знаю, что сказать.
— Скажи «Аригато, Надя, домо аригато».
— Да иди ты…
— Шучу, не плачь. Я рада, что он тебе нравится. Ручная работа. Мастера зовут Дхарум Манинхарма, сам он русский, но живёт в Индии уже лет так двадцать. Всю жизнь свою посветил благому ремеслу — работе с металлом. Интересный человек. Мой отец был с ним знаком, когда того звали ещё Яков Исаакович, и жил он в Москве. Так что связаться с ним было не очень трудно.
— Серьёзно, правда спасибо. Поставлю его на самое почётное место в своём алтаре, даже того Кришну подвину немножко.
— Ну и молодец. Ты давай отдыхай, а Я пойду делами займусь. К нам сегодня много новых интересных людей пожалует, нужно всё подготовить.
Надя ушла, и Я остался в относительном одиночестве. Я смотрел в прикрытые глаза бронзового Ганеша, а он смотрел в себя. Поймав волну вернувшегося ко мне спокойствия, Я медленно стал погружаться в болото своих тягучих мыслей. Сначала мысли пришли, как тонкие белые нити в тёмной пустоте. Я вспомнил Владивосток, вспомнил бабушкины куличи на Пасху. Как, будучи маленьким мальчиком, Я сидел на кухне с мамой и красил яйца красителем, разведённым в тёплой воде, а потом дорисовывал разноцветными фломастерами им мордочки. С тех пор, как Я переехал в Москву, Я ни разу не праздновал Пасху, как положено. Не ел куличей, не красил яиц, не ходил в церковь. Зато Я обрёл нечто иное, кое-что новое. Я обрёл санатана-дхарму. Вместе с новой религией, Я обрёл множество Богов и множество новых друзей, которые считают РПЦ исчадием системы и уделом старух, которым перед смертью нужно хоть где-нибудь замолить вагон грехов, накопившихся за бурную советскую жизнь. Дхарма подарила мне медитацию, йогу, веды, мантры, представление о духовной вселенной, то, что Я никогда не слышал ни от мамы, ни от бабушки. Не знаю, правильно ли это, что чьё-то мнение отражалось на таких тонких составляющих личности, как вера. А вера ли? Тонких ли? Нет, навряд ли. Скорее всего, как одежда.
