Ночь сплеталась из пугливых снов и беспокойных вздохов бабушки. Я накапал ей валокордин. По потолку пробегали прямоугольники отраженного с улицы света. Нагромождение вещей на местах своих временных пристанищ причудливыми черными очертаниями то обступали, то словно волны откатывали.
На следующий день в школу я не поехал. Вышел на улицу. Пересек двор, направляясь к переправе.
— Эй, братиша, подкинешь немного деньжат?
Так и есть, они самые. Серые, болезненные, источающие свой сладковатый густой запах, натянутые до обрыва, опасные. Со мной особо разговаривать никто не стал. Я был чужаком, по ошибке забредшим туда, куда совершенно не следовало. Я нарушил незримую границу. Когда меня били, я с удивлением ощущал облегчение. Страха больше не было. Только вспыхивали яркие вспышки, когда чья-нибудь нога слету футболила мою голову. Гол. И я потерял сознание. Я очнулся от холода, лежа на земле, на полусгнившей траве под забором. В некотором удалении, кто-то стоял и ждал, когда я очнусь. Я пошевелился, постанывая от всплесков боли, перевернулся на бок. Я был без куртки и без ботинок. Один глаз не открывался, и я видел все, как на плоском экран в кинотеатре. Звук был соответствующий.
— Ты дурак, — сказала Алла.
Алла училась в нашей школе, но потом ее то ли перевели, то ли исключили. Говорили, что она стала героинщицей. Лицо ее было, как скорбная маска, и губы словно не шевелились.
— Они хотели тебя убить, ты им не нравишься.
Я молчал. Странное кино.
— Но я сказала, что тебя знаю. Но этого будет недостаточно. Они в следующий раз не остановятся.
Она стояла все там же и не подходила ближе. Грязная земля. Ржавая сетка рабицы. Низкое небо. Черно-белый мир.
Но маятник настроения на то и маятник, если он не сломан, то он не остается на месте. И уже на следующий день, глядя на расступившееся небо, на облака в свете низкого холодного солнца, я наполнялся уверенностью, что все образуется, что все идет по плану, и этот план подписан не мною, в этом моя судьба, и поезд уже не остановить. Мы с бабушкой заварили чай из ее запасов, и она даже дала мне деньги, чтобы я сходил в магазин и купил «Сникерс». Поделив его на две равные части, мы пили чай в прикуску и размышляли, как это будет. Мы приедем в начале лета, большой город встретит нас шумной и равнодушной толпой, снимем квартирку ближе к моему колледжу, чтобы я спокойно себе сдавал экзамены. Здесь квартира будет искать своего покупателя, и с этим тоже проблем быть не должно, несколько месяцев можно и подождать. После моего поступления мы купим квартиру, я устроюсь на подработку, будем жить скромно, но с единицей в уме, ведь я молодой, я все смогу, ведь там, это не здесь. Там…
