На первый урок все равно опаздываешь. Это как курить — вредная привычка, от которой так просто не отделаться. Математичка ставит в журнал всем опоздавшим нолики. Берешь мел, и вместо того, чтобы решать примеры с производными и интегралами — ставишь крестики — но вот ответный нолик — опять никто не победил. Ладонью смазываешь — все размазываешь. Еще пытаешься доказать теорему, но это невозможно, так как язык не слушается и слово «перпендикулярно» — превращается в «перпендир». Все ржут. Тебе вяжет язык. Хочется подойти к окну, распахнуть его и покурить. Математичка издевается. Поднимает одного за другим — ищет решения.
Саня Желобаев, сморозив полный бред, возмущенно вскакивает:
— А я что сказал?
Математичка бесится. Лепит двоечку.
После математики химия. Кабинет, по каким-то там правилам, проветривается, все стоят у подоконника смотрят на собачьи игрища. Как видно из титров, кабель прилип, письку не вытащить, сей факт крайне интересен для юных натуралистов. Все улюлюкают и лыбятся. Химичка обнимает классный журнал, тихо, но настойчиво зовет в класс. Никто не реагирует. Все повернуты к ней спиной, делают вид, что это в порядке вещей. Химичка тихо бесится. Предложение свое повторяет. Результат все тот же. Минут через пятнадцать, когда уже и коту понятно, что урок сорван, у химички истерика, и по коридору слышны гулкие шаги Барвена — измученный кабель падает — сучка дергается — жучка за внучку — вытянули репку:
— Ого-го! — всеобщее одобрительное. Барвен багровеет и что-то орет. Химичка в обмороке, а в классном журнале «перпендир» тридцати двух двоек.
Дальше биология. Полученные знания идут в дело, скрещиваем кроликов белых с черными — получаем зайчат фиолетовых. Красивыми зелено-прозрачными становятся листья комнатных растений в лучах солнца. Играешь ресницами, расщепляя солнечный свет по спектру. У биологички блузка облегающая, джинсы подчеркивающие — к доске все выходить отказываются. Не спасают даже просторные джинсы.
Физика — кабинет темный, сумрачно и холодно. Рядом в полной темноте ползают странные твари, кожа их теплая, бьется вместе с кровью внутри жизнь, они проскальзывают в каких-то миллиметрах от меня, я чувствую лишь движение воздуха, дотронуться до них, поймать, нестерпимо хочется, и вместе с тем при одной лишь мысли, появляется панический страх.
— Дмирий Андреев! Не спать!
Никто и не спит, я только сижу, закрыв глаза, а рядом в миллиметрах от меня — одноклассницы. А у училки торчат соски, точно!
