Передарить или недокупить?
Оля Гринберг, моя любимая подруга и сопереводчица, многократно упоминаемая на этих страницах, очень любила дарить подарки. По этому поводу она даже сформулировала свой жизненный принцип: «Лучше передарить, чем недокупить». А когда она что-нибудь выбирала в магазине, я всегда вспоминала вердикт одного ее давнего приятеля: «Выбирай скорее, все равно пожалеешь».
И еще одно прекрасное Олино выражение, которое я очень часто вспоминаю, когда занимаюсь переводами. Про французское слово, для которого было трудно найти русский эквивалент, Оля говорила: «Это слово значит не то, что хочется».
А вот выведенная исключительно из слов проницательная интерпретация моего собственного характера, которую произвел один из участников переводческого семинара. Обсуждали фразу перевода, в которой были такие слова: «…над цветками боярышника, наполовину спрятанными под колышущейся оборкой вон того легкого чепчика из шелкового кружева». Я предложила вместо «наполовину спрятанными под» написать «выглядывающими из-под». На что один из «семинаристов» немедленно отреагировал: «Значит, вы оптимист».
Оптимизм у меня, впрочем, не только переводческий. В 1964 году, когда я училась в четвертом классе, сосед по парте подарил мне шариковую ручку, которую его папа привез из Йемена, где работал врачом. Шариковая ручка в 1964 году была примерно то же, что сейчас последняя модель айфона. Пожалуй, даже круче. Плохо было одно: ручка отказывалась писать. Кто-то надоумил меня, что в ней, наверное, высохла паста, но если положить ее на батарею (дело было зимой), то паста растает и ручка начнет писать. Я сделала как велели и каждый день, возвратившись из школы, навещала батарею и проверяла, не растаяла ли паста. Паста не таяла. Наступила весна, и начал потихоньку таять снег, но паста оставалась тверда и непоколебима. Теперь я думаю, что она исчерпалась еще до того момента, как какой-то предприимчивый йеменец подарил ее русскому доктору, и потому надежды мои были совершенно безосновательны. Я и сама начинала это подозревать, но оптимизм был сильнее. Впрочем, где-то спустя месяца два я все-таки надежду потеряла и ручку выбросила. А может быть, надо было еще немножко подождать?
Сейчас бы мои визиты к батарее и надежды, возлагаемые на таяние пасты, назвали карго-культом. Но в 1964 году этого слова не знала не только я.
Иногда слова мстят за дурное к ним отношение. У меня есть такая слабость: я не умею отличать цели от задач. Ну то есть если я очень напрягусь и, по Станиславскому, вживусь в образ того бюрократа, который придумал эту парочку, то с грехом пополам отличу, конечно. Но операция эта мне глубоко претит. Цели и задачи отомстили – но не мне, а моему сыну. Поздно вечером накануне защиты его диплома выяснилось, что в уже переплетенной работе страницы про цели и задачи нет. Хотя он ее точно писал. Страницу распечатали на принтере, но нужно же было как-то инкорпорировать ее в переплет, сделанный, выражаясь техническим языком, на пружину. И я попыталась за отсутствием дырокола проделать в новой странице дырки с помощью машинки для вынимания косточек из вишен… Но потерпела фиаско, и пришлось Косте с утра бежать в переплетную мастерскую с целями и задачами.
