* * *
Но не только от родственников слышала я колоритные слова и выражения. Вот несколько совершенно разных зарисовок из прошлого.
Во время ремонта ванной сантехник Сергей обсуждает со мной, какие нужно купить «кранЫ». С ударением на последний слог. Я в замешательстве. Начать сама говорить «кранЫ» я не могу. Занудно поправлять сантехника – не хочу. В результате, чтобы отстраниться от этого произношения, я начинаю в разговоре с Сергеем говорить «пресловутые кранЫ». Постепенно выясняется, что если я раньше никогда не слышала о кранАх с ударением на последнем слоге, то Сергей, скорее всего, впервые в жизни слышит слово «пресловутый» и не очень понимает, что оно означает. Но оно ему понравилось (или он хотел понравиться мне?). Короче говоря, с тех пор Сергей к самым разным предметам интерьера начал приставлять слово «пресловутый», а я долгое время не могла отвыкнуть от называния крАнов – кранАми.
В 1998 году в России провели деноминацию и тысяча рублей превратилась в один рубль. А до этого мы все были миллионерами (весьма, конечно, своеобразными). И вот моя приятельница Римма, жившая неподалеку, звонит мне и говорит: «Я заболела, а мне тут коллега с работы должна передать пол-лимона; ей к вам идти ближе, можно она вам занесет, а я потом заберу?» Я, конечно, немножко удивилась такой партитивности посылки (даже не один лимон, а всего половина). Но приняла за чистую монету: значит, так надо. Как очень скоро выяснилось, речь шла именно о «монетах»: подруге Римме ее коллега собиралась передать зарплату, равнявшуюся, старыми деньгами, пятистам тысячам, то есть полумиллиону, а миллион у нас в просторечии называется лимоном.
А еще раньше, году эдак в 1986‐м, в магазинах вообще мало что продавалось, а главное, не продавалось такого привычного сейчас товара, как питьевая вода в бутылках. И один маленький мальчик, большой водохлеб, говорил, возвращаясь с прогулки, и в голосе его слышалась подлинная страсть: «Вот сейчас я приду домой, а там бабушка сварила мне очень много воды!»
Муркины котята и ленинские соратники
Скорее всего, эти слова были произнесены в 1980 году, когда отмечалось восьмидесятилетие Дитмара Эльяшевича Розенталя. После всех торжественных и трогательных речей и поздравлений к микрофону подошел сам юбиляр и, поблагодарив за высокую оценку всего им написанного, подчеркнул, что он пока не собирается на покой, ведь многое еще предстоит сделать. «Вот, например, как я могу примириться с тем, что Муркины котята пишутся с прописной, а ленинские соратники – со строчной!» (Меня на той церемонии не было, но была моя мама – от нее и знаю про этот крик души лингвиста.)
