Последняя моя книга – вышедший в мае 2021 года в «Новом литературном обозрении» сборник статей «„И вечные французы“… Одиннадцать статей из истории французской и русской литературы». Все статьи, кроме одной, раньше уже печатались в журналах и малотиражных сборниках, но мне очень захотелось их объединить. И когда я это сделала, оказалось, что они все, в сущности, отвечают на вопрос «Почему так?» или «Откуда это взялось?». Вот два примера. В одной статье берется фраза из хрестоматийного романа «Отцы и дети» – кстати, книга из школьной программы, которую я гораздо больше полюбила сейчас, чем когда-то, потому среди прочего, что, читая ее, наслаждаешься настоящим, а не «переводным» русским языком; тем, кто занимается переводами, тем более переводами произведений XIX века, нужно такое чтение на «натуральном» русском языке прописывать как лечебную физкультуру или прогулки на свежем воздухе. И оказывается, что в этой фразе, по видимости вполне логичной, содержится нонсенс, абсурд (почему-то, чтобы понравиться истовой католичке, нужно читать философа-сенсуалиста), и этот казус требует объяснения. А в другом случае оказывается, что в старый французский перевод «Капитала» Маркса переводчик вписал отсебятину, которой нет ни в немецком оригинале, ни в русском переводе, – нигде нет, кроме этого французского издания 1872 года (которое, впрочем, потом больше десяти раз переиздавалось, последнее переиздание вышло уже в XXI веке). И никто не обратил внимания, что Марксу приписали цитату из очень популярного в свое время французского водевиля. И я пытаюсь объяснить, почему так произошло и почему переводчик имел право на эту вставку, хотя вообще так поступать нехорошо. Вот такие случаи мне очень интересно отыскивать и истолковывать. Все переводы произведений XIX века вышли с моими по возможности подробными комментариями. А такие статьи – это, в сущности, тоже комментарий, только особенно подробный.
В предисловии к первому сборнику своих статей, вышедшему в 2004 году в санкт-петербургском издательстве «Гиперион» («Россия и Франция. Дипломаты. Литераторы. Шпионы»), я – довольно парадоксально – автором, который повлиял на меня, назвала не современного историка или филолога, а человека, который умер в 1845 году и которого точнее всего было бы назвать хроникером современной ему культурной жизни, – Александра Ивановича Тургенева. Его парижские корреспонденции-хроники – это для меня бинокль или телескоп, через который я смотрю в прошлое. Но совсем недавно – и неожиданно для самой себя – я осознала, что всю жизнь иду по стопам Тургенева не только когда пишу о парижской жизни 1830–1840‐х годов. Дело в том, что я уже три десятка лет сочиняю и публикую отчеты об историко-филологических конференциях, в которых принимаю участие. И стараюсь фиксировать в них не только доклады, но и самое интересное из обсуждений, а иногда даже из бесед в кулуарах. В 2019 году в НЛО тридцать таких отчетов я выпустила отдельной книгой под названием «Хроники постсоветской гуманитарной науки: Банные, Лотмановские, Гаспаровские и другие чтения». «Хроники» – это слово, подсказанное издательством; я эти тексты для себя всегда называла отчетами. А когда они стали хрониками, поняла, что фиксировала подробности
