На палачах крови нет. Типы и нравы Ленинградского НКВД | страница 54
Чекист Григорий Раппопорт. Фотография 1920-х годов
А Дмитрий Давидович при них стал как бы ревизором: блюл не только государственные интересы, но и свои, поскольку «довольно сильно нуждался и пользовался некоторыми суммами под видом “займов”» [2]. Понятно: жена Серафима, бывшая актриса, нигде не работает, а отец, днюющий и ночующий в своей мастерской на Разъезжей улице, все время жалуется на безденежье.
Однако недолго продолжалась красивая жизнь: нэпманская Россия загибалась под стальными ударами сверху, и ушлые иностранцы, чуя неладное, потихоньку сматывали удочки. В воздухе попахивало каленой диктатурой. Наш герой всегда держал нос по ветру и, когда подвернулся случай, пришел в ГПУ с поклоном: прошу меня принять на вакантное место все равно куда. Закадычный друг Соколов, зная его как облупленного, засвидетельствовал:
«В личных качествах, за исключением некоторой доли подхалимства перед начальством, особенных недостатков не имеет».
Зачислили как специалиста по взяткам.
В то время экономический отдел Ленинградского ГПУ располагался на Нижегородской улице, дом 39. Кто здесь только не бывал – и валютчики, и спекулянты, и разжиревшие нэпманы, и наглые нувориши. Кассир отдела Березин, сухонький старичок с козлиной бородкой, скрупулезно пересчитывал золотые монеты, изъятые на обыске у очередного «скупого рыцаря». А молодой оперативник, смеясь, рассказывал, как плакался этот «рыцарь», когда из граммофона вынимались его сбережения. У всех на устах было тогда знаменитое дело Шиллера, Карташева и прочих.
Бывший царский ротмистр Шиллер в 1928 году нелегально прибыл в Россию по заданию группы грузинских белоэмигрантов. Эта группа, связавшись с германским нефтяным королем Детердингом и книжным магнатом Белле, занялась изготовлением «русской валюты»: фабрики в Мюнхене и Франкфурте-на-Майне без передыха печатали поддельные червонцы. Ну а Шиллеру поручалось распространить их на советском рынке. Чекисты быстро напали на след: у бывшего ротмистра и его подельников нашли кучу фальшивых денег и оружие. Суд решил: расстрелять подлецов «за экономическую контрреволюцию».
Дом № 39 на улице Академика Лебедева (бывшей Нижегородской), где находился экономический отдел Ленинградского ГПУ
Фигур поначалу заискивал перед матерыми сыщиками, заглядывал в рот, когда кто-нибудь травил байки, и сладенько подхихикивал. Ему пока что хвастаться было нечем. Потом забурел: пузо окузовилось, глазки освинячились. Развалится в кресле и цедит сквозь зубы вошедшему новичку: «Пшел вон!» Но как преображался, когда Зверев распахивал дверь: вмиг исчезали барские замашки. Посмотри, начальник: днем и ночью без устали работает над секретными бумагами скромный труженик Чрезвычайки товарищ Фигур! О нем сослуживцы говорили: «Он артист не только в работе, но и в жизни» [3]. Верно: перед каждым допросом натягивал белые лайковые перчатки, руки скрещивал на груди, приказывал: «Введите!»
