ВЫВОДНОЙ (заглядывая в дверь). Разрешите, товарищ полковник?
РУБЛЁВ. Да-да.
Входит Воротынцев, с руками за спиной, в кабинете высвобождая их. Рублёв отпускает выводного отмашкой ладони. Камчужная с досадой минует Воротынцева, уходит.
РУБЛЁВ. и как вы себя чувствуете, Георгий Михайлович? (Встаёт. Зажигает верхний свет.)
ВОРОТЫНЦЕВ. Лучше, чем вам бы хотелось.
РУБЛЁВ. Не ожидали вызова?
ВОРОТЫНЦЕВ. Я подписал закончание следствия, о чём нам ещё?
РУБЛЁВ. Да знаете, я просто… совершенно частным образом… хотел сообщить вам, что дело ваше назначено к слушанию в военном трибунале — завтра.
ВОРОТЫНЦЕВ. Из-за этого — стоило ли трудиться?
РУБЛЁВ. Кроме того… (Острый приступ боли. Запрокинув голову, Рублёв пятится через всю середину кабинета. Натыкаясь, садится в кресло. Овладев собой.) Кроме того, я собирался предупредить вас, что ваша судьба…
ВОРОТЫНЦЕВ. Решена до суда? Я это понимал. Как и у всех…
РУБЛЁВ. Но решена — не как у всех.
ВОРОТЫНЦЕВ. Понимаю и это. Расстрел.
РУБЛЁВ (пристально). Ошибаетесь. Через повешение.
ВОРОТЫНЦЕВ (однако выстоял). и конечно тайком? В закоулке?
РУБЛЁВ. Это будет послезавтра.
ВОРОТЫНЦЕВ. Я уже подсчитал. Всё?
РУБЛЁВ. Чего же вам ещё?
ВОРОТЫНЦЕВ. Чего я ещё могу требовать от большевицкой власти? Верно, край. Я могу идти?
РУБЛЁВ. Неужели вам там лучше, чем здесь? Здесь чистый воздух, мягкие кресла, там смрад, параша, солома.
ВОРОТЫНЦЕВ. Там — люди чистые.
РУБЛЁВ. Сейчас вы поймёте, зачем я вас вызывал. Присядьте. Да не туда, на диван!
Воротынцев садится, однако, за голый столик подследственного. Рублёв идёт к нему, волоча за собой стул. Садится почти вплоть к тому же столику.
Скажите, полковник, — откуда у вас эти сияющие глаза? Почему не согнуты ваши плечи? Почему не опущена ваша голова? Ведь вы давно знаете, что мы вас казним. Ведь вы умрёте, умрёте послезавтра! Неужели вам не страшно расстаться с жизнью, а, полковник?
Пристально смотрят друг на друга.
Я спрашиваю вас не из любопытства. Я тоже приговорён. Мне тоже нет спасения. У меня страшная болезнь. Забудьте, кто я был. Сегодня я вам уже не враг. Я вызвал вас из расположения. Сейчас вы мне уже не враг.
ВОРОТЫНЦЕВ. Если бы вы были враг! По русской поговорке, люблю молодца и в татарине. Но вы — не враг. Вы — палач.
РУБЛЁВ. А у вас их не было? Или не будет?
ВОРОТЫНЦЕВ. Ни в таком количестве, ни в таком качестве.
РУБЛЁВ. Вот сейчас я лежал на этом диване в ознобе, в болях, и понял, что — что всем им я нужен был, пока держал их в руках, пока толкал в спину, а сейчас я их уже тягощу, они торопятся поскорей скачать меня, они уже приготовили мне заместителя… и я просто с радостью вспомнил о вас, идущем
