— На самом деле, это было то, чего я ожидал, и не только из-за какой-то мелкой заботы об армейской «чести». Вы так же хорошо, как и я, знаете, что престиж — и способность указывать на прошлые достижения — играет большую роль в том, насколько большого успеха могут ожидать армия или флот. Это профессиональная армия с профессиональным офицерским корпусом, Мерлин. Они, должно быть, беспокоились о том, что когда их оставили дома, в то время как кто-то другой вел все боевые действия, могло… негативно повлиять на их карьерные перспективы, можно сказать. Я видел явный оттенок негодования у многих гражданских чисхолмских бюрократов, которые, похоже, считают, что Чарис получил несправедливую долю власти и преимуществ в империи, поэтому не думаю, что было бы неразумно, если бы армия чувствовала себя так же.
— Знаю. — Мерлин кивнул. — Я видел то же самое — я имею в виду бюрократов, — хотя по какой-то странной причине они кажутся немного более осторожными в проявлении своего негодования по отношению к императору или императрице.
— Нет, правда? Интересно, почему это может быть? — Грин-Вэлли размышлял с невинной улыбкой, и Мерлин фыркнул.
— Как я уже сказал, я действительно был обеспокоен возможным недовольством армии из-за того, что ее «оставили в стороне» от кампании в Корисанде, — продолжал Грин-Вэлли. — И я видел немного этого, но не очень много, спасибо Лэнгхорну.
— Значит, они, похоже, тоже не расстроены внезапным вливанием всех морских пехотинцев? — спросил Мерлин.
Он внимательно наблюдал за Грин-Вэлли. Барон был выбран для своего нынешнего назначения, несмотря на его относительную молодость — ему все еще не исполнилось сорока лет — и болезненно нового возвышения среди аристократии, не просто потому, что он был так хорош в своей работе, но из-за остроты его проницательности. Теперь Грин-Вэлли криво покачал головой сейджину, как бы упрекая его за то, что он задал вопрос, на который они оба, очевидно, уже знали ответ.
— Нет, это не так, — сказал он вслух. — Отчасти, думаю, это из-за их профессионализма. Они больше заинтересованы в том, чтобы научиться выполнять свою работу еще лучше, чем в защите своей репутации о том, насколько хорошо они ее уже выполняют. В этом отношении они напоминают мне многих наших морских офицеров, таких как граф Лок-Айленд и барон Рок-Пойнт. В первую очередь они профессионалы, а примадонны — только во вторую или даже в третью.
— Но, как я уже сказал, это только часть причины, — глаза Грин-Вэлли теперь были прищурены, выражение его лица было напряженным. — Думаю, что, вероятно, еще более значимо то, что, помимо самых высокопоставленных чинов, такой огромный процент офицеров армии — простолюдины. Одна из вещей, которая, я думаю, больше всего расстраивает знатных дворян, которые так недовольны императором и императрицей, — это то, что их лишили каких-либо реальных властных постов в армии. Я полагаю, с их стороны было бы глупо удивляться этому, поскольку вся причина, по которой король Сейлис и барон Грин-Маунтин — и Холбрук-Холлоу, надо отдать должное этому человеку, — создали королевскую армию в первую очередь для того, чтобы восстановить прерогативы короны за счет дворянства. После того количества сражений, которые потребовались, я не думаю, что кого-то должно удивлять, что они решили не назначать генералами любых дворян, в чьей лояльности короне они не были полностью уверены. И тот факт, что воины низкого происхождения могли — и достигли — высоких званий в армии, помогает объяснить, с каким энтузиазмом общественность поддерживает это. Здесь, в Чисхолме, армия занимает точно такое же положение — во всяком случае, в том, что касается общин, — как и военно-морской флот в Чарисе, и она достаточно молода и достаточно профессиональна, чтобы быть действительно гибкой. — Он покачал головой. — Честно говоря, я никогда не ожидал, насколько она гибка на самом деле.
