В общем, мы все шли злые, замерзшие, хорошо хоть сытые, обоз таки догнал нас к утру. Песни петь ни кто уже не желал, впервые дни напелись до хрипоты, а потом, молча, маршировали по дороге. Солдаты стали угрюмы, единственной, пусть и сомнительной радостью в эти дни, для нашего отряда стала лесная речушка. Не обращая внимания на собачий холод, мы, стуча зубами, забирались вводу и старательно отдирали налипшую пластами грязь. Правда подобных нам безумцев, оказалось немного, и большая часть потешалась с берега, взирая на наши страдания. Чем это было вызвано, мне стало понятно чуть позже, когда я стал устраиваться спать. Не успевшее согреться тело, окутал вечерний мороз, и заснуть оказалось дело весьма проблематичным. Получасовая пляска вокруг костра в компании с Салеком, согрела нас достаточно для того что бы уснуть.
В общем скучным наш переход я назвать не могу. Утомительным? Да. Однообразным? Да. Сегодня я даже стал подумывать, о том, что быть кузнецом очень даже неплохо. Всегда тепло, хлеб на столе, бегать по лесам, мерзнуть по ночам и голодать не придется.
— Знаешь — шепотом обратился ко мне Салек, — поговаривают, что скоро мы придем.
— Да уж скорее бы — ответил я.
— Э-э-э не скажи — покачал головой парень — мы ведь не на прогулку вышли, а на войну. Еще говорят, что завтра-послезавтра будет битва.
— А это-то, откуда известно — засомневался в достоверности известий я.
— Так командиры поговаривают — уверенно ответил Салек.
— Ну-у… мало ли что говорят, поживем, увидим — а внутри, в районе живота стало как-то пусто и холодно, сердце сжало. Сердито взглянув на друга, я продолжил топать молча.
Бой. Как я мечтал в детстве, сесть на коня, взять копье в руку и ринуться лавиной на врага. Мне представлялось грандиозное сражение, где враги будут падать сраженные моими ударами, и как они побегут в страхе перед силой наших мечей. А теперь, вспомнив о том, зачем нас учили и куда мы идем, будто все переменилось. Засосало под ложечкой, вроде моя мечта даже частично исполнилась, но предстоящее вызывало во мне противоречивые чувства. Страх и ожидание предстоящей битвы будоражили кровь. Зубы стали тихонько постукивать, хотя было лишь немного прохладно. Бросив взгляд на Салека, я с неким удовлетворением заметил, что он и сам слегка побледнел, глаза лихорадочно поблескивают, а пальцы нервно теребят ремни походного рюкзака.
Я стал осматриваться, многие из тех лиц, которые я видел, тоже были напряжены и хмуры. А может слухи и правдивы.
