— Все! Стройся! — вернулся к нам Покоцанный — Вас ждет полоса препятствий!
Проклятий и стонов, кои слышались в большом обилии вчера, не было. Люди достаточно сильно вымотались за пробежку, что бы так глупо тратить и без того не великие силы. Все молча плелись вслед за инструктором. Однако когда тот озвучил приказ, кто-то все равно не сдержался и смачно выругался. Конечно, после удвоенного количества кругов, ожидали примерно того же и на полосе, но… ДЕВЯТЬ КРУГОВ!!! И тут прозвучала реплика из глубин нашего отряда:
— Да мы же все тут подохнем! Вам и обучать некого будет, сил и так нет, девять кругов никто не потянет!
— Отставить разговоры! — заорал взбесившись Фрайн — Вы все годитесь только на корм воронам, и не вашими подлыми руками лапать честное оружие! — и внезапно успокоившись закончил — Тем более, после пробежки вы неплохо разогрелись и потому, думаю вы легко потяните и двенадцать кругов.
Наступила мертвая тишина. Немногие офицеры имевшие сомнительное удовольствие наблюдать сию сцену, только осуждающе смотрели на Покоцанного, однако отнюдь не из жалости к нам, как я догадываюсь, а из расчета чрезмерной траты «материала» коим они нас всех считают.
Круг проходил за кругом, в полнейшем молчании и даже когда на пятом один из «новичков» сорвался на камни, он тоже не кричал, не из-за храбрости или мужества, а просто потому, что потерял сознание. Он как раз бежал передо мною. Я как-то отстраненно отметил тот факт, что его голова с гулким стуком ударилась о камень. Я едва не сорвался на колья, это было на восьмом или девятом кругу, точнее не могу сказать. На двенадцатом, последнем кругу, кто-то преднамеренно столкнул крикуна, из-за которого мы бежали на три круга больше, прямиком на колья, правда и сам тут же последовал за ним, потому как, падая, парень ухитрился вцепиться в рукав своего убийцы. Я пропрыгал над ними, слушая их сипящие крики-стоны, сил не было на то чтобы сочувствовать, кому бы то ни было. Сегодня наши ряды покинуло пятеро. Вот последний на этот день приказ выполнен, и мы отправились на ужин. Как ни странно, но аппетита не было, этому не способствовал и отвратительный вкус тех помоев, коими нас «потчевали», и дикая усталость, что навалилась на меня после непривычных для меня физических нагрузок. Однако… голод и сосущая пустота в желудке заставили меня, буквально насиловать свой язык и пищевод, глотая плохо разжеванные куски каши.
— А как тебя зовут? — раздался неожиданный для меня вопрос с лева от меня.
