«Мания Эйфелевой башни не знала границ. Все было в стиле Эйфелевой башни, от туалетных столиков и часов до табакерок, ручек зонтиков, булавок для шарфов и пуговиц на рукавах. Они были сделаны на любой вкус и по любой цене».
Гюстав Эйфель, по понятным причинам, был в восторге от приближающегося завершения строительства башни и ее охвата массами. Он наслаждался нарастающим хором восхищения и волнения, раскаянием многих из его ранних недоброжелателей и хвалебными возгласами осанны[14]. Иллюстрация Ревю, на обложке которой он был изображен, восхваляла этого гиганта инженерной мысли за сочетание
«практичности и методичного хладнокровия англичанина, смелости американца и вкуса француза».
На бульварах, забитых омнибусами и трамваями, запряженными лошадьми, и в более тихих переулках туристического Парижа французские отельеры, рестораторы и владельцы магазинов с нетерпением ждали: они слышали, что туристы приедут на ярмарку целыми толпами.
Торжественное окончание строительства
В воскресенье 31 марта 1889 года общая конструкция башни была завершена. С добавлением флагштока высота башни достигла 300 метров. После пяти трудных лет, начиная с того момента, как Эйфель впервые восхитился первоначальной идеей, это был неустанный толчок к тому, чтобы строительство началось и было завершено в срок. Гюстав Эйфель и его люди, как и обещали, закончили работу за двадцать два месяца, как раз к ярмарке. На следующий день после завершения строительства башни, в прохладный, ветреный день понедельника 1 апреля 1889 года, Гюстав Эйфель торжественно приветствовал на Марсовом поле избранных представителей парижской прессы вместе со своим справедливым комиссаром Эдуардом Локроем, премьер-министром Франции Пьером Тираром, Муниципальным советом Парижа и различными высокопоставленными чиновниками. Поводом послужило официальное первое восхождение на башню, за которым последовал праздник шампанского для людей Эйфеля. В 13.30 150 гостей и все 199 работников Эйфелевой башни собрались у лестницы северной колонны, в то время как неподалеку трудились рабочие ярмарки, спеша завершить строительство огромных, тщательно продуманных выставочных зданий, садов и фонтанов.
Эйфелю снова предстояло подняться по железной лестнице башни, потому что даже самый простой из лифтов башни (вагоны, похожие на железнодорожные) на первый этаж еще не был готов. Все еще было совсем не ясно, будет ли готов какой-либо из лифтов вовремя, но, учитывая, что до открытия ярмарки оставалось пять недель и что это был день такого ликования, имело ли значение их отсутствие?
