Закончив этот сказ, дед Никитич просил передать людям, которые поселяются на древних землях крымских степей, чтобы они берегли и ценили каждую каплю воды, ибо вода здесь основа основ и без нее нет жизни.
2
Строительство поселка для коллектива «Красный извозчик» не прекращалось до поздней осени. Наступившие раньше обычного холода застали переселенцев врасплох. Не закончены были постройки домов, амбара и хлева, да и колодец пока не был вырыт. Жить в неотапливаемой времянке стало невыносимо трудно, поэтому Иона Штепер предложил вернуться домой, к семьям, с тем, чтобы ранней весной приехать сюда опять и продолжить начатое.
— Разве можно бросить все на произвол судьбы? — возразил Авраам. — К весне тут всё растащат, и нам заново придется строить. Я думаю, что нужно поднатужиться и закончить несколько домов и хлев. Авось и погода скоро изменится, и мы сможем продолжить работу.
Однако извозчиков тянуло домой, к семьям. После долгих споров решили все же закончить один дом и хлев, оставить здесь на зиму Шлему Попелюху и Сендера Клафтера, которые нанялись на зиму батраками в близлежащую немецкую колонию к гроссбауэру[8] с тем, чтобы они присматривали за добром коллектива.
…Чем ближе подходил поезд к родным местам, тем больше ощущалась зима. В окне вагона теперь уже чередовались окутанные глубокими сугробами леса и поля, сливаясь в ослепительно белые дали. Тут и там виднелись крестьяне на санях, которые прокладывали колею между двумя затерявшимися в снегах деревушками. В родные края поезд прибыл на третий день пути, когда уже стемнело. Весть о возвращении извозчиков быстро облетела город. Всем хотелось знать новости от переселенцев, и люди отовсюду стекались в их дома. Особенно многолюдно было у Мегудиных. Сюда пришли извозчики, которые еще не решились записаться в переселенческий коллектив, назвавший себя «Красный извозчик», кустари-одиночки — сапожники и портные, мелкие торговцы и деклассированные элементы, стремившиеся приобщиться к продуктивному труду. Хоть и трудно было им тронуться с насиженных мест, но далекая степь, «земелька» манила их, манила надежда на лучшую жизнь, но и пугала. И как только Авраам Мегудин появился, его обступили, засыпали вопросами:
— Расскажите, реб Авраам, чем пахнет эта земелька? Стоящее ли это дело? Может ли нас кормить?
— Кто будет работать — будет сыт… — ответил Авраам. — Земля любит трудовые руки… Манна небесная нигде не сыплется на голову. Пока что там голая степь. Небо и земля — больше ничего там нет.
