- Ни одной.
За стеной раздавался какой-то громкий разговор, похожий больше на радио. Оказалось, что главную и большую часть Дома культуры составляет кинозал и что теперь там идет дневной сеанс. Мы заглянули на пять минут. Иностранный шпион убегал от наших разведчиков, то выпрыгивая на ходу из электрички, то снова впрыгивая в электричку. Мчались автомобили, опускались шлагбаумы, по рации переговаривались милиционеры. Одним словом, было ясно, что шпиону никуда не уйти.
Но все же мне хотелось точнее установить место склепа, и Андрей Павлович привел меня на ровную заасфальтированную площадку между Домом культуры, двумя магазинами и столовой к небольшому прямоугольному люку.
- Вот здесь и был склеп.
Я заглянул в отверстие и увидел, что верхняя часть его недавно отцементирована. Дальше в глубине ничего не было видно.
- Ну да, точно, - повторил Товпеко, оглядываясь. - Здесь стояла церковь, здесь была паперть, здесь часовня, а это - склеп.
- Но почему, если церковь и часовня сломаны, оставили среди площади эту дыру? Зачем?
- Приспособили. По идее, собирались там держать воду. Противопожарные меры. Резервуар. Председатель даже будет вам говорить, что они специально этот резервуар выкопали и соорудили. Но где вы видели такие резервуары хотя бы в одном селе или в городе? Приспособили склеп. А так как воды в нем никогда не бывает и пожаров пока, слава богу, не было в Аксакове с самого его основания, то магазины, в свою очередь, приспособили этот люк под мусор.
- Не может быть! Не поверю. Сейчас мы спросим.
Мимо шла женщина - колхозница лет пятидесяти. Я обратился к ней и стал расспрашивать, где была церковь, где часовня, где паперть. Женщина отвечала и показывала с точностью до метра.
- А это? - показал я на дыру.
- Здесь они были похоронены. Мать, отец. Теперь около школы... Камни... может, видели...
- Зачем же эта дыра?
- Из магазинов мусор выбрасывают.
Мое представление о парке как об огромной перепутавшейся мочалке совпало с поразительной точностью. Только несколько древних кургузых лип создавали в одном месте подобие аллеи. Все остальное пространство заполонил разросшийся кустарник, сдобренный еще и высокими травянистыми растениями, теперь засохшими и колючими.
Товпеко пытался мне втолковать, где были садки для рыбы, где была беседка, где парковый прудик, в котором плавали (будто бы!) лебеди, но вообразить ничего этого было теперь нельзя. Из парка, продираясь сквозь кусты и колючки, мы подошли к мельничному пруду, уже подернутому ледком. На льду было во множестве набросано камней и палок. Мы тоже, бывало, мальчишками бросали вскользь, у кого дальше проскользит и укатится. Показали мне и место, на котором стояла девять лет назад сгоревшая мельница Аксаковых.
